не прикроет разбитость дорог…
Снова грусть и тоска.
Снова жизнь между нами — посредник.
У краплёной судьбы — бесконечно бегущий клубок.
Мы с тобою давно замороченно ходим по кругу…
Но когда я брожу на задворках усталой души
Понимаю, что мы так давно потеряли друг друга,
Что разлукою нас
даже смерть не смогла б устрашить.
***
Была я с Вами едва знакома и…кома.
Вы шли устало шурша листвою,
как тень за мною...
В церквушке старой купили свечи…
Был грустный вечер,
Такой надрывный,такой прощальный,
как поминальный...
А в доме Вашем так пусто было
и так уныло…
За каплей капля вода из крана
и неустанно,
Низало время на нитку жизни
слезу по тризне…
Да, каюсь, лгунья! Я не просила
о невозможном…
В ночь полнолунья, не Вас любила,
а крест на прошлом.
Вячеслав ШАПОШНИКОВ У ОКНА
В ТОЛПЕ
Иду в толпе — в немом недуге,
средь русских — русский, как в бреду.
Мы знать не знаем друг о друге...
Как в пустоте — один — бреду...
Ох, эта "сумма одиночеств"!..
Кто наше разорвал родство?!.
Шагаем — без имен, без отчеств...
Чье, чье над нами колдовство?!.
Коснуться ближнего легонько
/ведь между нами не вражда!/:
"Как мы не виделись долгонько!.. "
Он жестко хмыкнет: "Никогда..."
Иль даст понять, что не расслышал,
иль "ручкой сделает" — пока:
"Поехала, наверно, крыша
у бедолаги-старика..."
ДОЛЯ
Не ищешь ты такой печали,
чтоб жить в тщеславной колотьбе.
Избави, Боже, чтобы знали
на этом свете о тебе!
Вот доля — в тихости безвестной
жить в кротком захолустном дне,
поближе к родине небесной,
не в суетне, не в толкотне!
Не на виду торчать, вздымая
многозначительности перст.
Жить, воле Божией внимая,
и не ропща нести свой крест.
РУССКИЙ ЗАКАТ
Нет, этот свет невыразим —
в преддверии осенней ночи...
Ну — разве — воем лишь одним,
таким, что из последней мочи...
Ну — разве — взором ледяным,
в котором ничего — от лета,
таким же лезвийным, стальным,
как над жнивьем полоска эта...
Одно лишь зиаю: свет такой —
перед провальными ночами,
свет всех, сжигаемых тоской,
