Только пропустили по бокалу шампанского, в дверь заглянул вахтер:
— К вам какой-то поддатый мужик под два метра. Сутуловатый, в темных очках. Мне кажется, он уже как-то приходил. Сказать, что вы ушли?
— Не надо. Я сейчас выйду.
Я уже догадывался, кто это мог быть, в том числе по манере неожиданно исчезать и появляться без предупреждения и звонка.
Точно, это был он. Всей своей огромной массой он навис надо мной, взяв в обе ладони, долго тряс мою руку:
— На две минуты. Зашел поздравить с Новым годом!
— Мы как раз собрались по этому поводу. Пошли.
— Да нет, — замялся он. — Я, наверное, не впишусь в эту компанию... Да у вас, наверное, шампанское, а я предпочитаю водку. Я тут с собой прихватил. Подождут пять минут, пошли в ваш кабинет...
Я не стал спорить. Я сам знал, что он не впишется, потому как был он не то чтобы из другого мира, но он, еще недавний капитан-военврач, специалист по тропической медицине спецназа ГРУ Генштаба Советской АРмии, всем своим существом был еще там, он еще не совсем вернулся со всех своих тайных и полутайных войн, а их у него за спиной, кажется, было шестнадцать. Нас с ним свела его последняя война, в Югославии, где оказались ненужными специалисты по тропической медицине, и он стал на ней истребителем танков.
— С Новым годом! — поднял стакан он.— За то, что мы вернулись живыми с этой войны!.. Мы не проиграли ее, нас предали...
— С Новым годом! — я поддержал его тост с некоторой неловкостью, как бы не имея права на него. Я не был на этой войне сторонним зрителем, но, в отличие от него, я не брал в руки оружия, хотя, конечно, пуля — она дура.
А для него это была первая война, на которую он попал не по службе, и в то же время не совсем добровольцем. Уже не было Советской Армии, так как не было уже Советского Союза, и он поехал на нее, чтобы, как говорил, "нагрести немного зелененьких", которые теперь окончательно управляли миром, чтобы на них вытащить из ныне самостийной Украины свою семью, а точнее, из Ужгорода, где некогда базировалась его отчаянная дивизия спецназа и где он, после пятнадцати своих войн, счастливый до ушей, получил квартиру.
Семью он, вернувшись из Югославии, потихоньку вытащил и теперь в госпитале ветеранов Великой Отечественной войны врачевал подобных себе бедолаг уже из следующих поколений, чудом вернувшихся с новых, незнакомых ему войн: Карабаха, Чечни, Таджикистана...
