— Эх, хреном бы его натереть да пивом полить, ёптэ! — крикнул Лёха из кухни, лязгая заслонкой духовки. — Да где же его сейчас добудешь, пива…
Артур с Дымовым доедали борщ. В помещении для приёма пищи кроме них никого не было.
— Я под это дело полбуханки смолотить могу, — сказал Артур, натирая ржаную горбушку чесноком.
— Дурная привычка, — сказал Дымов.
— Серёж, я тебя, конечно, уважаю, но иногда ты как затянешь свою заунывную песню…
— Чего вы там? Про борщ? — подал голос Лёха, выходя из кухни. — Так я его свежим свекольным соком заправил. Меня и в офицерку кличут, ёптэ, если борщ по расписанию..
— Алексей, а солдаты сегодня что на обед кушали? — поинтересовался Дымов.
— Чего-чего… Знамо чего. Сало-волосало, ёптэ, с перловкой третьей жёсткости.
— Вот поэтому, Артур, у Бакотова была такая слабая иммунная реакция. Сало-волосало…
— Да, кстати, ты Бакотова хорошо кормишь? — спросил Артур Лёху.
— Обижаешь, ёптэ, — ответил тот, бросив взгляд на часы. — Утром ему яблочек с морквой пошкрябал, яйцо всмятку, медку опять же… В обед борща с чесночком, на ужин картошечки цивильной дам, рыбку поджарю, почти без опарышей…
Внезапно скрипнула входная дверь и в столовую вошёл Бакотов.
— О! — воскликнул Лёха. — Говно вспомни, оно и всплывёт… Тебе чего надо, воин? Али добавки захотел? Таким, как ты, ёптэ, хрен в рот не клади — откусют…
Бакотов стоял насупившись и прижимая к груди больную руку.
— Пойду перевяжу его, — Дымов встал.
— Я тебе нужен? — спросил Артур.
Дымов покачал головой. Придвинув стул, пошёл к выходу.
— Удивляюсь я вам, — сказал Лёха, не дожидаясь, пока Бакотов выйдет. — И чего вы на всякую лошкатню силы тратите?! Как по мне бы, так хоть бы совсем сгнил, жених, ёптэ…
Дымов обернулся уже при выходе и укоризненно покачал головой.
— Лёх, хлебало закрой, — сказал Артур.
— Чего?!
— Хлебало, говорю, закрой.
— Не понял!..
— Сейчас черпаком тресну по сопатке, тогда поймёшь.
Артур поднялся. Придвинул стул. Сказал:
— Веришь, я сейчас впервые пожалел, что часы тебе отдал.
— Ну… это уж… — начал было повар.
— Они, Лёх, — перебил его Артур, — на твоей руке потускнеют и обесценятся…
Придя в казарму, он лёг на койку и сразу уснул. Проспал не долго. Ему показалось — всего несколько мгновений. Просто голову заволокло туманом, и сквозь него, сквозь туман этот, Артур вдруг услышал голос Дымова. Он сделал над собой усилие и раскрыл глаза.
