Около флагштока было пусто. То есть поблизости и вокруг него толпилось много учеников, но никого не было прямо под флагштоком.
Он стоял, пристально глядя на него, как будто своим взглядом мог заставить кого-то сдвинуться с места, пройти мимо и, может быть, даже дотронуться.
Его сердце замерло, он моргнул и начал инстинктивно отступать.
И вдруг, от самого края толпы отделился человек.
Пожилой мужчина с седыми волосами, тяжелой походкой и бледным лицом. Старик.
А потом — еще два старика.
«Боже Всемогущий, — думал он, — неужели это они?» Они помнили? И что же теперь?..
Они стояли, образовывая широкий круг, ни слова не говоря, едва глядя друг на друга и не двигаясь целую вечность.
«Росс, — думал он, — это ты? А следующий — это Джек, да? А последний — Гордон?»
Выражения их лиц были одинаковыми. Одни и те же мысли читались в их глазах.
Чарли наклонился вперед. Остальные тоже наклонились вперед. Чарли сделал маленький шаг. Трое оставшихся тоже сделали маленький шаг. Чарли мельком глянул каждому в лицо. Они обменялись такими же вороватыми взглядами. А потом…
Чарли отступил назад. Через долгое мгновение остальные тоже отступили. Чарли ждал. Три пожилых мужчины тоже ждали. На высоком шесте, тихонько хлопая от ветра, развевался флаг.
В школе зазвенел звонок. Обеденный перерыв закончился, настала пора идти внутрь. Толпа учеников рассеялась.
С уходившими учениками, с исчезающей толпой исчезало и укрытие. Не за кем было прятаться. Четыре человека стояли огромным кругом около флагштока, пятьдесят или шестьдесят футов отделяли их друг от друга — четыре указателя на компасе ясного осеннего дня.
Может быть, один из них облизнул пересохшие губы, может быть, кто-то моргнул, может быть, кто-то сделал крошечный шаг вперед, но тут же поставил ногу обратно. Ветер раздувал седые волосы у них на головах. Ветер трепал флаг на шесте. Внутри школы прозвучал еще один звонок, последний.
Он чувствовал, как слова перекатываются у него во рту, но ничего не говорил. Он повторял имена, их удивительные имена, прекрасные имена — повторял тихим шепотом, слышным только ему самому.
Он так и не принял решения. Его подлое тело само решило за него: оно повернулось и его ноги сделали шаг назад. Он отступил в сторону.
Далеко от него, один за другим, обдуваемые ветром, чужие ему люди тоже повернулись, сделали шаг в сторону и остановились, ожидая.
Он чувствовал, что колеблется, что хочет двинуться вперед, а не к машине. И вот тело снова приняло за него решение, и ноги, против его воли, медленно понесли его прочь.
