Подошла собака, которую Володя назвал Белкой, и, подняв голову, беспокойно зашевелила ушами. Что-то она уловила, недоступное человеческому слуху. Сколько Володя ни прислушивался, ничего. Тишина. И в этой тишине тайная мысль скребется, как мышка. Мама сказала, что ей тоже нужен Снежков. Это понятно. А вот зачем ей нужна его любовь? Раньше она о нем и слышать не хотела. И Снежков говорит, что ждал всю жизнь. Ох, как все непонятно! Разве можно так долго ждать? Володя знает: нельзя. Нельзя только и делать всю жизнь, что ждать. Надо искать, добиваться. А мама и Снежков, разве они этого не знают?
Наверное, это оттого, что он всегда думал только о том, что надо ему самому, и никогда не думал, что же надо маме или Снежкову. Значит, нельзя думать только о себе. Но ведь он не только о своем счастье заботится. Он хочет, чтобы всем было хорошо. Но как это сделать? Как сделать, чтобы маме и Снежкову тоже было хорошо? Он и сейчас еще этого не понимал, и поэтому, ему казалось, будто он в чем-то провинился перед ними. Вот какая беспокойная «мышка» тихонько скребется в его сознании.
Один он стоит в центре золотой, просторной поляны. Белка вырвалась из-под его руки и кинулась к обрыву. Тут и Володя услыхал, как застучал мотор на реке. Он подбежал к лестнице и сверху увидел плотик, на котором он вчера приплыл. К плоту приближалась голубая лодочка с подвесным мотором, а в лодочке сидел знакомый человек в красной клетчатой рубашке. Снежков. Мотор умолк. Лодочка, скользнув по зеленоватой воде, мягко ткнулась в плот. Снежков выпрыгнул так ловко, что лодочка даже не покачнулась.
Стоя на плоту, он снял рубашку и, как флагом, взмахнул ею.
— Давай сюда!
И сверкающая река, и синие горы, и обласканная добрым утром тайга дружно отозвались на этот веселый призыв и разноголосым хором повторили его, приглашая Володю к своим великим радостям.
Но он все это выдержал и даже не сдвинулся с места. Как стоял, так и остался на самой верхней ступеньке. Нет, так просто его не возьмешь! Еще походите да попросите.
Но не тот оказался человек Снежков, чтобы стал кому-то кланяться и уговаривать. Он просто перестал обращать внимание на Володю. И даже не смотрел на верхнюю ступеньку. У него есть свои дела.
Вот он несколько раз глубоко вздохнул, широко раскидывая руки, потом сделал великолепную стойку на руках, снова вскочил на ноги и без разбега прыгнул в воду. Его смуглое тело, тускло блеснув на солнце, словно врезалось в зелень реки.
