Многие его догадки растаяли, как дым, когда однажды (в этот день предстояла экскурсия на катере в национальный парк Альбуфера, о чём мальчик спросонок забыл) сеньора пришла его будить и деликатно стукнула в дверь. К счастью, Аксель был одет и мигом открыл дверь. Перед этим он рывком раздвинул шторы, чтоб не было странно, что он сидит в полумраке. В патио, к счастью, этого не заметили, но сама сеньора, прошелестев к окну траурными юбками, озабоченно глянула наружу.
— Тебе не мешает музыка, Акселито? — спросила она, приглушая могучий бас (видимо, чтоб не спугнуть танцующих).
— Нет, что вы! — испугался Аксель. — Наоборот, очень даже нравится… Пускай танцуют, сеньора Мирамар! — И, набравшись храбрости, небрежно спросил: — А для чего они всё это репетируют?
— Учатся зарабатывать деньги, мои детки…сиротки мои! — Сеньора вынула изо рта полуметровую сигарету и смахнула навернувшиеся слезу. — Скоро будет день рождения Пепы, и соберутся гости. Вот эти двое ламбадьерос и опробуют своё умение, а потом будут выступать перед большими отелями и привлекать к нам туристов… — Она спохватилась и торопливо закончила: — Хотя иной раз их уже просто некуда селить!
— И когда же у неё день рождения? — ещё небрежнее спросил Аксель, сглотнув. Сердце его отчаянно колотилось: вот он, вот он, желанный случай!
— Послепослезавтра. Представь, Акселито, ей будет уже двенадцать! Но она у меня такая толковая, что кого хочешь заткнёт за пояс — хотя бы и двадцатилетнюю девчонку…Вот если бы Жоан был таким же. Ну ничего, он всё-таки приехал с Азорских островов, — гордо добавила сеньора, — и, надо думать, посмотрел мир. Он себя ещё покажет!
— Не сомневаюсь, — медленно сказал Аксель, нахмурясь. — А…давно он оттуда?
— О да, уже почти месяц!
— Так это не ваши дети?
— А разве не видно? — добродушно, и всё же чуть насмешливо усмехнулась сеньора Мирамар. — Мадонна не послала мне детей, а уж как молили её и я, и бедняжка Диниш…мой покойный муж, — пояснила она, словно Аксель был совсем уж дурачок. — Родители Жоана со мною в очень дальнем родстве, а вот Пепита — дочь моей двоюродной сестры Марии. Мария сама учила Пепу танцам, никому не доверила…
— Правда?
— Да! А уж она была лучшей танцовщицей на семнадцать окрестных деревень…Но лучше всех была мать Марии, бабушка Соледад — та дважды танцевала перед самим испанским королём. Так что это у нас семейное. Пепа-то давно выступает на острове, да с каким успехом!..Ах ты, господи, что же я здесь сижу! — спохватилась она, поднося к глазам нагрудный перламутровый медальон с крохотными часиками. — Мне же на кухню надо! Смотри, не опоздай на катер… — прибавила она, устремившись к двери.
