— Ты же там, вроде, друзей нашел, — говорю я. — С кем-то затусовался…
— Таких друзей — за жопу и в музей. Вы че, какие друзья? Так перетер с кентами немного, потом выпили по три капли, и я пошел вас искать. Три раза этот ебаный клуб облазил — и бесполезно, вы уже уебали.
— Ты б позвонил, — говорит Алина.
— Как я вам позвоню? Мой сотовый разрядился.
Плацкартный вагон. Мы занимаем четыре полки у туалета, две боковые напротив и одну в следующем отсеке — она достается Клыку. Напротив него — невысокий парень в черном свитере. Клык сразу же жмет парню руку — знакомится.
Разливаю портвейн по стаканам, ставлю бутылку под сиденье «боковушки». Алина и Валя уже спят на своих полках.
— Ну, за то, чтобы еще в Питер поиграть, — говорит Курт.
Мы чокаемся.
Клык разговаривает с соседом. Они уже раздавили поллитровую бутылку коньяка. Клык говорит:
— Так заебали хачи — просто пиздец. Не Москва, а какой-то Кавказ. Правильно говорят — «Россия для русских»…
— Не, ты подожди, — перебивает сосед. — Это лозунг неправильный. Ты подумай — за годы «совка» все перемешалось. Вот ты мне скажи — ты что, стопроцентный русский?
— Нет. Если так смотреть, то я не русский вообще. Мать у меня с Украины, а отец — белорус. Но живут в России…
— Ну вот, видишь? И что получается — ты тогда тоже не русский?
— А кто я тогда? Не, ты подожди — я говорю, что хачей надо прессануть. Не обязательно пиздить там или что… Просто сделать жесткие правила — чтобы все по закону. А то прописываются по двадцать человек в одну квартиру…
— Редкий по идиотизму лозунг — «Россия для русских», — говорю я.
— Но для таких, как твой Клык, он работает… — Курт кивает на Клыка и его соседа.
— Какой он мой? Я с ним общаюсь постольку поскольку. Съездил с нами раз — больше не поедет.
— Нет, по-своему, я их понимаю. Тех, кто не любит хачей. Возьми хотя бы этнический криминал. Сколько таких группировок в Москве, еще с советских времен? Но это — проблема не нации, а властей, которые эту фигню допустили…
— Знаете, это как-то неправильно, нехорошо, — говорит Леха. — Как это можно ненавидеть человека за цвет кожи, или за цвет глаз? Ведь все люди, в сущности, братья, разве нет? Даже те, которые слушают разную музыку, читают разные книги…
* * *
Катер тащит за собой парашют, на нем болтаются сразу двое. Я и мама лежим в шезлонгах и смотрим на море. Мы — в Египте, в Шарм-эль-Шейхе. Маме предложили горящие путевки — с вылетом на следующий день. Она позвонила мне — хочу ли я? Сначала я думал отказаться, потом решил — почему бы и нет? Еще утром мы были в холодной Москве, а сейчас — плюс двадцать семь и теплое море.
