И так, реклама предшествует, а шантаж следует за счастливым финансистом.
Но и сами банкиры не дремлют. Особая, прирученная биржевая пресса трубит ему хвалу, заранее предсказывает победу. Другие газеты — загонщики направляют на него дичь, и, наконец, третьи — друзья Haute Banque взмыливают предприятие и рекомендуют своим клиентам не прозевать подписки.
А он? Поспевая всюду, он управляет манёврами; с решимостью главнокомандующего охватывает весь ход операций и обо всём заботится, — одним словом, его деятельность затмевает на время всё вокруг.
VII. Успех бывает тем блестяще, чем иудейские финансисты шире двигают в дело свои международные ресурсы. Ещё много воды утечёт пока люди поймут, что в Гобарстоуне (на Вандименовой земле) и в Архангельске, на островах Тристан-да-Кунья и в Москве, в Берлине и в порте Елизабет (на юге Африки) может кричать печатно, через газеты один и тот же еврей на разных языках. Вот почему теперь так, без промаха охотятся биржевые удавы и акулы в разных странах попеременно. Большая, рассчитанная на сенсацию, передовая статья венской газеты и такая сокрушительная телеграмма из Лондона, которая сводит с ума биржу в Париже, находятся в столь же неразрывной связи, как и остальные злостные проделки, направляемые в одну точку, под гнётом которых обманутый и задавленный общественный разум уже не в силах противиться, и сам сдаётся в плен. Что же касается банкира-победоносца, то он окажет «милость» и выпустит пленника на свободу, конечно, взыскав с него свои «убытки».
VIII. Внешность, придаваемая политическим событиям иудейской прессой, чрезвычайно своеобразна. Впадая под еврейским пером в состояние какого-то нервного маразма, политика кажется управляемой какими-то лихорадочными ударами бича. Эпилептическая, точно одержимая конвульсиями, израильская печать как бы успокаивается от одного действительного или выдуманного ею же кризиса до другого единственно для того, чтобы собраться с силами для новой суматохи.
И какие всё кризисы! Какой азарт! Сколько зловещих туч на горизонте!..
Подумаешь, вот-вот грозный вулкан разверзнется, и в невиданном крушении исчезнет целый мир…
Но вот наступает утро, и всё миновало… Сияя от радости, те же самые газетчики трубят, что никогда ещё мир не был так обеспечен, а стада читателей, которых не дальше, как вчера, еврейские крики ужаса приводили в беспамятство, с наслаждением взирают, как горизонт светлеет, тучи рассеиваются и буря уходит далеко прочь…
