Отец бы, наверное, одобрил, решил он, глядя на то, с каким тщанием люди в шеренгах стараются держать строй, несмотря на царящий кругом беспорядок и сумятицу. На какое-то мгновение он задался вопросом, насколько близко его отец может быть знаком с бароном Адамом. И еще более мимолетна, мелькнула в его мозгу мысль, а знает ли его отец, довольно известный граф, что его сын сейчас находится в Вайнторпе, и есть ли ему вообще какое-то дело до этого. Резко тряхнув головой, Томас с привычной поспешностью прогнал этот последний вопрос.
Честное слово, барон Адам поступал правильно, решив сохранить в замке порядки воюющей крепости. Не говоря уже о том, что нужно было не спускать глаз с временно утихомиренных валлийцев: это племя готово сотворить что угодно и когда угодно, подумал он с презрительной усмешкой, — язва гражданской распри все еще сочилась кровью. Хотя сейчас на дворе был уже 1271 год, и Симон де Монфор вот уже больше шести лет как покоился в могиле, очаги бунта по-прежнему тихонько тлели, порой ненадолго вспыхивая обжигающим огнем. В нынешние же времена, когда здоровье короля Генриха III стало заметно слабеть, а лорд Эдуард воевал с сарацинами, именно такие люди, как барон Адам, поддерживали в стране пускай и непрочный, но мир. Ведь мир, если положить руку на сердце, только и может быть таким — неважно, будь то на границе с Уэльсом или в самом сердце Англии.
Томас поскользнулся и с трудом удержался на ногах. Когда у него получилось снова обрести шаткое равновесие на замерзшей земле, до его слуха донеслись громкие крики и бряцание оружия. У ворот, за которыми только что исчезла последняя свинья, появилась свора лающих собак, вертящихся на одном месте. Вплотную за ними сбились в кучу лошади. Удачная охота, решил он, затаив дыхание и глядя в бледном свете утра, как люди, слезшие с коней, прокладывают себе путь по двору, с одинаковым безразличием рассеивая челядь и домашнюю птицу.
Слуги на кухне тут же кинулись к охотнику, кивнувшему им на ободранного и грубо освежеванного кабана и несколько тушек поменьше. Пока убитых животных несли в кладовую при кухне, черная кровь капала, смешиваясь с разноцветной слякотью и придавая ей местами еще и розоватый оттенок.
— Рано сегодня поднялись, брат, — крикнул ему один из тепло одетых охотников, ехавший верхом позади своих товарищей.
— Если бы вы, Роберт, подобно мне, должны были так же исполнять обряд ежедневной молитвы, вам пришлось бы встать еще раньше, — улыбнулся в ответ Томас, а человек тем временем спрыгнул наземь со своей кобылы.
