Пропустив такси, бородатый сержант-орудовец подымает жезл. Его жест останавливает у перекрестка автокран.
В кабине рядом с толстым, добродушного вида шофером сидит Мара. Она нервно барабанит пальцами по ветровому стеклу.
— Никуда твой парень не денется, — улыбается шофер, — Подцепим на крюк и прямым путем в загс!
Наконец громоздкая машина трогается.
— Вон! — восклицает Мара.
Такси, за которым следит Мара, останавливается у подъезда двухэтажного дома. Из него выходит Ирена и, на прощании помахав Межулису, отворяет освещенную парадную дверь.
«ФАРМАЦЕВТИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ» — написано на вывеске.
* * *
Комната Мары обставлена скромно и современно. Уйма книг — полки занимают целую стену. Тахта, словно клин, рассекает комнату надвое. Передняя часть служит гостиной. Тут стоят низкий столик, модные табуретки, торшер. В глубине комнаты, у окна, — рабочий кабинет. Тут находится письменный стол, кресло, полка с юридической литературой. На столе небольшая фотография Эрберта в стеклянной рамке.
Небрежно раскидана одежда — наверное, Мара очень спешила. На тахте лежит толстая тетрадь с рисунком: рядом с изображениями такси и Межулиса появилось лицо Ирены, знак вопроса жирно перечеркнут, а под ним возникла надпись:
В двери появляется мать Мары. В руках у нее пальто дочери и толстый шерстяной шарф.
— Мара, где ты?
Но Мара уже выбежала во двор, кинула привычный взгляд на брезент, под которым со дня покупки стоит «Волга» семейства Лейи, и, нырнув под арку ворот, принимается торопливо красить губы.
Этот дворик — своеобразный, романтический уголок старой части города. Он значительно ниже уровня уличной панели. Слева возвышается жилой дом, справа — церквушка. Высокая, искрошенная каменная стена отделяет этот двор от соседнего дома, пятиэтажного, с балконами.
Из открытого окна квартиры слышен голос радиодиктора: — …ожидается понижение температуры, кратковременные дожди.
Тут же в окне появляется лысина старого Лейи. Он машет рукой.
— Мара, мать зовет!
Мара стирает помаду, с сожалением смотрит на остаток губного карандаша и послушно возвращается.
Немного погодя она вновь появляется во дворе — теперь уже в пальто и шерстяном шарфе. Сверху раздается голос матери:
— Мара! Мара!
Мара спасается бегством.
* * *
В кабинете Григаста сидит женщина в форме бойца военизированной охраны.
— Вы говорите, Эрберт? — задумчиво повторяет Григаст. — И как раз в ту ночь… Интересно!
— Он приехал на такси…
Майор сопоставляет рассказ Мары с только что услышанным, и в его воображении возникает картина:
