— Я думала, это собачка….
— А три дня назад кто был?
— Кактус! — гордо ответила Тося. — Мне папа про него рассказывал: круглый, с иголками, водится на юге. Вот я на юг пошла и поймала.
— Это был не кактус, это был ежик! А вот на счет колючек ты права, колючий был ежик. Ты еще мне скажи, как ты додумалась его на мой стул положить!
Я опешил от такого приема. Она назвала меня, принца Левонии, гадостью! Коня у меня, к сожалению, уже нет, но доспехи королевские. Позолота, где не стерлась, на солнышке блестит так, что глазам больно. А то, что они мне великоваты, так прадед у нас был мужчиной крупным, мне до него еще расти и расти. Братики кое-где проволочками подкрутили, чтоб железки не болтались, а вот о том, как я их снимать буду, не подумали.
— Я не гадость. — Голос из-под шлема звучал как-то странно, будто и не мой вовсе.
— А чем докажешь?
— Ну, вот, доспехи на мне….
— У нас этого добра уже знаешь сколько? Полный погреб, скоро картошку негде хранить будет. Чего ты сюда пришел, что тебе надо?
— Дракона ищу.
— Зачем тебе дракон?
— С братьями поспорил.
Девушка возмущенно взмахнула руками, и мука взлетела в воздух.
— Ну и где ты тут видишь дракона?
— Пока не вижу.
— А вот он, вот он! — Закричала девочка и, подскочив ко мне, посадила на нагрудник маленькую зеленую ящерицу. Та, видимо, от испуга, полезла в щель между нагрудником и шлемом. Я замер, она тоже.
— Ой, ты куда! — заверещала мелкая и прыгнула ко мне на грудь, пытаясь ухватить ящерицу за кончик хвоста, торчащий из-под шлема. Хвост, конечно, остался у нее в руке, а ящерица благополучно провалилась мне за шиворот и побежала: сначала по плечу, потом по спине, царапая кожу острыми коготками.
Я затрясся, как припадочный, замахал руками, подпрыгнул пару раз и с ужасом почувствовал, что она спустилась еще ниже.
Девчонки тряслись от смеха, а вот мне стало совсем не весело, когда когти ящерицы стали подбираться к очень важной части моего организма. Я нагнулся, надеясь, что тварь провалится еще ниже, но она двинулась вперед и уперлась в ту часть доспеха, которая эту часть прикрывала. Дверка приоткрылась со скрипом, и ящерица вылезла наружу. Я замер, испугавшись, что малейшее движение может спугнуть ее, и она опять заползет вовнутрь.
Кухарка от удивления открыла рот и одновременно закрыла руками глаза Тоси, залепив их тестом.
Мир замер: гуси вытянули шеи, куры перестали клевать зерно, а свинья, хрюкнув, уставилась на меня. Ящерица подумала еще немного и выпала на землю. Тут мои ноги подкосились: "Это конец!" — мелькнула мысль, и я с колокольным звоном упал на спину.
