В резиденции Перуна, стоя у порога, становой сказал служанке: "Мне бы видеть бога!"
"Можно, можно, пан начальник! Заходите в хату! Бог - на печке: там кладет, он на штаны заплату..."
"Я к тебе от князя, боже, бьет тебе челом он, чтоб ты встретил именины барабанным громом!"
Соскочил Перун на лавку, пятками затопал и в сердцах, что было силы, хлоп штанами об пол:
"Мне пасти бы лучше гусок и дрожать под стогом, чем под княжеской рукою быть наемным богом!
Дела много - денег мало, ни гроша в кармане, а еще ходи ломайся в княжьем балагане!
Сам, чай, видишь - при последнем грозовом разряде мне штанину опалило молниями сзади!
Наградных имею мало, снизили оплату, не могу себе позволить маслица к салату.
Мясо - только в праздник вижу, воду пью простую, еле-еле скрасил браком долю холостую.
Лишь уроками в бюджете дыры я латаю: я по физике студентам лекции читаю.
Коль меня бы не жалели местные молодки, мне спиртным и раз в неделю не мочить бы глотки.
Для бесплатной работенки поищи другого! А на чашку шоколаду с... я, право слово.
Князь не князь, гульба иль будни для меня едины. Нет же, нет! Не будет грому! Хватит дармовщины!"
Рот разинул полицейский, вроде карпа в сите: "Вы опомнились бы, боже! что вы говорите!
Я, как вы, простой наемник: знай свой сук, сорока! Коль узнает князь ответ ваш, будет вам морока..."
Распалясь, Перун под лавку запустил десницу и свою, в острастку гостю, вынул громовницу!
Тут, как заяц на охоте, дал служака тягу, и едва домчали ноги до дворца беднягу.
"Вам я, милостивый княже, доложу покорно, что Перуновы мне речи повторять зазорно:
грому не дал он: сулил мне, словно псу, побои; выливал на самодержца ведрами помои;
с вами чашку шоколаду пить не пожелал он, а на службу государю извините! - с... он.
Задом к вашим именинам он - простите! - сядет, а на то, что вы - владыка, он - простите! - гадит..."
Как услышал князь Владимир, что грубят открыто, стал плевать и чертыхаться, а за ним и свита.
Четверых он полицейских шлет в обитель божью: "Привести Перуна-бога к нашему подножью!"
Но вдогонку им он машет, их вернуть он хочет: "Гей! Отставимте до завтра! Нас дождем не мочит!
Все я мысли посвящаю нынче юбилею: расквитаться с грубияном завтра я успею.
А не хочет выдать грому мы просить не станем. Пушки есть, а если надо, пороху достанем!"
Шлет приказ он с адъютантом, бравым канониром: чтоб палить при каждом тосте боевым мортирам!
