Она опять садится к столу, чтобы написать о царе и нищем и еще о том, что любить даже радостнее, чем быть любимым. Это все равно что дарить – приятнее, чем получать подарки.
«Мальчик мой, никогда не обижай ту, которую полюбишь. Но только сумей полюбить такую, которая достойна любви…»
Что же еще написать? Анна Петровна смотрит на портрет сына. Узнает свои пушистые волосы, широко поставленные глаза, продолговатый овал лица, только рот большой, отцовский. Можно и про это написать, что разглядывает его фотографию. Все равно про что, лишь бы подольше разговаривать с Володей. Но нельзя отнимать у мальчика столько времени на чтение писем. Он – инженер, вот уже год с лишним, как инженер, занятой, серьезный человек.
«Целую тебя крепко, мой родной. Береги себя. Пиши почаще, как сможешь. Твоя мать.
P. S. Хотела приписать, что папа целует, и вспомнила, что он на охоте. Я очень довольна, что с ним ездит его заводской шофер Олег Иваныч (я не помню, был ли он при тебе). Человек он мрачноватый и молчаливый, и мне все казалось, что ему не особенно приятно сопровождать отца в выходной. Но наш отец уверил меня, что Олег Иваныч сам страстный охотник и что для него это – первое удовольствие. Так это или иначе, но у меня душа спокойна, что отец не один. Потому что единственное, во что я не верю, это в его шоферские таланты. Не знаю, как там отец рассчитывается с Олегом Иванычем, а я со своей стороны купила его жене Наташе на платье. И хотя шофер мрачно заявил: «Ни в коем случае!», я все-таки подумала, что я хорошо сделала. Ну вот, кажется, и все».
Спать еще рано, только одиннадцать часов. Чтобы скоротать вечер, можно дойти до почты и опустить письмо. И хорошо прогуляться перед сном. Алеша и Олег Иваныч сейчас спят в машине где-нибудь на опушке. Улеглись пораньше, чтобы встать до рассвета.
Она одевается, берет письмо, выходит на площадку. По привычке заглядывает в ящик для писем, нет ли чего от Володи. Что-то белеет сквозь круглые дырки ящика. Необходимо сейчас же прочесть, может быть, нужно будет сделать приписку в своем письме.
Нет, это не от Володи. Конверт надписан аккуратными печатными буквами. Ей лично: Анне Петровне Глаголевой. Без адреса отправителя.
Она захлопывает за собой дверь, разрывает конверт, медленно спускается с лестницы. Внизу под лампочкой останавливается и перечитывает все заново.
«Увожаемая Анна Петровна! Вы меня не знаете, извините за беспокойство, но я считаю своим гражданским долгом честного человека поставить Вас вызвестность об одном факте непосредственно касающем Вас лично».
