– Пока что я выезжаю лишь на семейные приемы, – сообщила мисс Хастингс, – но тетя Марианна всегда позволяет молодежи во всем участвовать. Да что тут говорить! Дядя Крис научил меня танцевать, когда мне было десять лет.
Из услышанного Тильда заключила, что Молверны любят развлекаться по-домашнему, без церемоний. Это так было непохоже на суровую педантичность, царящую в доме Пембертонов, где детей иногда “могли видеть, но никогда не слышать”.
Дверь снова раскрылась, и вошел Сейнт-Ормонд. Тильда стояла как раз напротив и оказалась на виду. К ее радости, она осталась спокойной, лицезрея его элегантный вид: черный, облегающий широкие плечи сюртук делал честь его портному, а чтобы так красиво и замысловато повязать галстук, потребовалось немало терпения. Не в пример своему кузену, который щеголял брелоками и кольцами, единственными украшениями, которые он себе позволил, были жемчужная булавка в галстуке и тяжелое кольцо с печаткой.
Тильда с гордостью отметила, что внутри у нее ничто не дрогнуло. Просто, когда она увидела его в первый раз за столь долгое время, для нее это оказалось потрясением. А он… направился прямо к ней неотразимой плавной походкой, и, к своему ужасу, она вдруг ощутила трепет во всем теле. Несмотря на высокий рост и крепкое телосложение, он двигался с изяществом и уверенностью большой кошки. Кошек она любит, но… быть мышкой ей совсем не нравится.
– Добрый вечер, леди Уинтер, Амелия, – произнес он ледяным тоном и галантно поклонился. – Надеюсь, вы довольны моими слугами.
Леди Уинтер любезно улыбнулась.
– Мы прекрасно устроились, благодарю вас, ваша милость. – Она не могла винить его за холодность, так как тоже разозлилась бы, если кто-нибудь посмел бы задеть ее мать.
Он кивнул и повернулся к племяннице:
– Привет, Луиза. Говорят, что ты уже выходишь в свет.
– Да, – радостно сообщила Луиза. – Мама разрешила мне приехать сюда. А зимой она повезет меня в Бат,[5] чтобы я знала, как себя вести в следующем светском сезоне в Лондоне.
– Это будет выше моих сил! – с чувством произнес Сейнт-Ормонд. – Мне лучше скрыться на этот период. О господи, меня испепеляет взглядом тетя Серафина. Простите, леди Уинтер. У вас, возможно, нет ко мне претензий, но, уверяю вас, что у леди Холлоу их предостаточно!
Он отошел, и Тильда вздохнула с облегчением. Его очевидная любовь к племяннице и непринужденность в обращении с ней обезоруживали, но она ни за что не допустит, чтобы глупая детская влюбленность в красивого мужчину нарушила ее душевный покой!
