На, Нищий, но пока, дабы убраться вон,
Иссохшего сосца задерганное вымя
Кругляш за кругляшом не выжмешь этот звон.
И странного греха задумчивое имя…
Под пылкий рев фанфар слюнявыми, скорей,
И вдуй, чтобы свилось, хрипливое, своими.
Охряпистый болван с подскоком у дверей,
Не хочешь ли нюхнуть щекочущими зелье,
Которое, давай, кури его, ноздрей.
И вдребезги дурман стеклянное веселье!
В заманчивых вещах узнать известный толк?
И пей свою слюну, счастливый от безделья.
С прелестного бедра срывать, быть может, шелк?
На нищего глядят нарядные красотки,
Шум княжеских кафе пока еще не смолк.
Ты выйдешь, старый бог, с коленцами в походке,
И выпустишь струю, урча своим нутром,
И звезды у тебя тогда зажгутся в глотке!
Ты можешь сверх того украситься пером
И засветить свечу дорогою обратной
Святому — разрази меня на месте гром!
Не вздумай понимать, что речь мою превратной.
Ты будешь подыхать — я стану глух и слеп,
Поэтому прощай, забудь меня, о брат мой.
Смотри же, не купи на эти деньги хлеб!
Едва коснется тень заветного числа
>{11},
Как давняя мечта под сводами гробницы,
До ломоты в костях, желанная, приснится,
Победно распрямив во мне свои крыла.
В эбеновом дворце, где смерть переплела
— О, царственный соблазн! — созвучий вереницы,
Ты будешь, как гордец, обманутый в темнице,
Чей одинокий взор вдруг ослепила мгла.
Когда из звездных бездн, как отзвук иноверий,
Падет вселенский блик причудливых мистерий
На недостойный мир сквозь вечное всегда,
Пространство, возродясь, отвергнет изначальность
И низкие огни покатятся, — тогда
Астральным таинством зажжется гениальность.
