– Нет, – выдохнул потрясенный Горбовский, – я вам не верю. Этого не может быть. Я вам не верю. Вы лжете. Мой сын… нет, я не верю…
– Очень легко доказать все мои слова, – грустно улыбнулся Дронго, – достаточно запросить в конце месяца счет за мобильный телефон вашего сына, который наверняка вы и оплачиваете. Проверьте, кто именно разговаривал сегодня в пять часов утра и позже. Я не думаю, что кто-то из ваших близких вел интенсивные переговоры именно в это время. Посмотрите на время, и вы убедитесь, что я сказал вам правду. Это можно проверить и сегодня, если есть крайняя необходимость, как мы и предполагали сделать.
– Нет, нет, – шептал Роман Андреевич, – я вам все равно не верю. Бедный Антошка. Такого не может быть. Я не знал, что она ему нравилась.
– Существуют законы, которые нельзя нарушать, – строго сказал Дронго, – нельзя заводить любовницу в собственном доме, разрешая ей оставаться под одной крышей с вами и вашей женой. Рано или поздно это кончается трагически. Хорошо еще, что кончилось именно так. Антон, конечно, безутешен, он тоже любил Наташу, но в его годы подобные неудачи легко забываются. А вот фотографии, которые он нашел, ему так легко не забыть. На вашем месте я бы сейчас пошел к нему, чтобы попытаться поговорить с ним, постараться объясниться. У вас есть уникальная возможность, Роман Андреевич, спасти ваши отношения с сыном. Я думаю, что не он виноват в том, что произошло, а вы. Только вы.
– Я еще должен просить у него прощения? – разозлился Горбовский. – Он чуть не убил Сашу, меня шантажировал, из-за него Наташа уехала. А я должен у него прощения просить? Я его в лучший институт устроил, плавательный бассейн ему построил, такую машину купил. И еще я виноват?
– Да, – сурово сказал Дронго, – виноваты только вы. Однажды вы уже сделали ему больно, разведясь с его матерью. Сейчас вы сделали ему больно во второй раз, когда он узнал, что вы всем врете и обманываете свою вторую жену, встречаясь со своей любовницей прямо у себя в доме. Причем с женщиной, которая нравилась и ему. Извините меня, Роман Андреевич, но я действительно считаю, что в ваших запутанных отношениях виноваты только вы. И у вас сегодня утром остался последний шанс исправить отношения с собственным сыном. Хотя, как вам будет угодно. В конце концов, это уже ваше личное дело, а в личные дела я не обязан вмешиваться. В любом случае тайны больше не существует. «Медуза горгона» – ваш собственный сын Антон.
