– Нет, не считаю, – тихо отозвался молодой человек.
– Вы знали об их отношениях?
– Да, – еще тише ответил Саша.
– Как вы думаете, они любят друг друга или это только увлечение Романа Андреевича? И поймите, что я спрашиваю опять-таки не из праздного интереса.
– Понимаю, – Саша вздохнул, – мне кажется, что они любят друг друга. Но Роман Андреевич не может бросить свою жену. Я вижу, как он мучается.
– А его супруга знает об этих отношениях?
– Нет, конечно, – Саша даже отшатнулся, – нет, она не знает. Даже не догадывается. Иначе бы она не потерпела присутствия Наташи рядом. Нет, нет. Она ничего не знает. А Наташа очень сильно страдает. Она два раза хотела уйти, но Виктория ее не отпускает. Да и Роман Андреевич против. Но он очень переживает.
– Я вас понял, Саша. Но ведь никто чужой не мог проникнуть на вашу дачу, забрать фотографии и прислать письмо Роману Андреевичу. Кстати, письмо принесли в кабинет, вы об этом знаете?
– Он мне говорил, – признался Саша, – но я не хочу в это верить.
– И все-таки факты таковы, что Романа Андреевича на этот раз шантажирует кто-то из своих, – мрачно подвел итог Дронго, – пойдем обратно, а то нас будут искать. Я хотел у вас узнать, здесь газеты получают?
– Каждый день с работы газеты привозит сам Роман Андреевич. Большая пачка газет и журналов, он их сам просматривает. А некоторые выписываются прямо сюда. А почему вы спрашиваете?
– Буквы, – напомнил Дронго, – их вырезали из газет. Кто-то специально клеил буквы.
– Я об этом думал, – кивнул Саша, – но на даче много газет. Старые газеты складывают в конце дачи, у гаража. Оттуда их забирает Акоп или наши рабочие, которые заделывали стену. Я проверял газеты, там не было с вырезанными буквами, это я точно знаю. Я все газеты проверил.
– Тогда выходит, что шантажист спрятал или уничтожил газеты, из которых он вырезал буквы, – сказал Дронго, – вы знаете, что сегодня Роман Андреевич должен получить новое письмо?
– Знаю.
– Значит, сегодня у шантажиста в комнате должны быть газеты, из которых он вырезает буквы, ножницы и клей. Чистые листы бумаги. Я не думаю, что в каждой спальне есть клей.
– Верно, – загорелся Саша, – нужно проверить все комнаты.
– Пока нет. Мы еще не имеем письма. Как только мы его получим, мы поймем по буквам, приклеенным на лист бумаги, откуда они были вырезаны и как давно их клеили.
Они огибали дом, подходя к террасе, где оживленно разговаривали трое мужчин: сам Горбовский, его брат и сын. Они над чем-то смеялись. Было уже довольно темно, и был включен свет над террасой. Светильники, упрятанные в стеклянные треугольники, висели высоко над головами. Акоп, уходя домой, включил свет и на дорожках, вокруг дома. У садовника была своя машина, на которой он уезжал домой, чтобы утром вернуться. К тому же он жил недалеко, на окраине города, близкого к дачному поселку.
