«При успешном для России исходе переговоров в Париже, — писала тогда „Коммерсант-daily“, — выплаты в 1993 году не должны превысить $3 млрд. (в Париже настаивают на $5 млрд.). В самом худшем случае к выплате может быть представлен „счет“ на $38 млрд. ЗА ДВА ГОДА, который Россия оплатить просто не может. Оптимальный же вариант — это длительная отсрочка. Но ее получение увязано с позицией не только Парижского клуба, но и МВФ».[325]
В таких условиях 2 апреля правительство России выступило в Париже с «Заявлением о признании за собою всего консолидированного внешнего долга СССР».[326]
В свою очередь Парижский клуб скорректировал причитающуюся ему на 1 января 1992 г. сумму долга с 38 до до 30 млрд. долларов.[327] Из этой суммы на 1993 г. приходилось около 17 млрд. Однако, как сообщил А. Н. Шохин, «согласно подписанному в Париже документу» размер подлежащей уплате в 1993 г. суммы был сокращен до 3,5 млрд. долларов, а «выплата остальной суммы отсрочена на десять лет». Причем, пояснил А. Н. Шохин, «первые пять составит так называемый „льготный период“». Была «предоставлена отсрочка и по выплатам процентов по реструктуризации до сентября 1993 г.».[328]
2 апреля Б. Н. Ельцин вылетел на встречу с президентом США Б. Клинтоном.[329] Она состоялась 3–4 февраля в канадском городе Ванкувере.[330] Главным предметом обсуждения была «программа скоординированного экономического содействия России со стороны США и других стран „семерки“.[331]
Отправляясь на эту встречу, Б. Клинтон заявил, что Россия нуждается в помощи, но „помощь России — не акт благотворительности, а инвестиции в будущее Америки“. Во-первых, сказал Б. Клинтон, успех российских реформ означает укрепление безопасности Америки, а во-вторых, открытая российская экономика — это новый рынок для мировой экономики.[332]
В первый же день встречи Борис Николаевич заявил Б. Клинтону, что „ему приходится балансировать на тонкой грани между тем, чтобы получить американскую помощь для перехода России к демократии и не выглядеть при этом так, словно он находится под башмаком у Америки“.[333]
В Ванкувере обсуждалось более 50 вопросов. Особое значение для Б. Н. Ельцина имел вопрос о кредитах. Однако американская сторона относилась к этой проблеме весьма скептически, так как, по ее данным, во-первых, за два предшествовавших года „бегство капитала“ из России превысило 17 млрд. долларов, а во-вторых, не менее половины предоставляемых России кредитов все равно разворовывается.
