Авиация и космонавтика 1994 02 | страница 44
Истребитель Фоккер Dr. I, последний самолет Рихтгофена (апрель 1917 - апрель 1918 г.)
А вот случай другого рода. Один из моих друзей на посадке сломал себе позвоночник, когда его аэроплан в конце пробега скапотировал, попав колесом в кроличью нору. Капотирование было медленное, удар незначительный, и все же человек покалечился.
Вообще Лотар никогда не боялся опасности, и ему всегда сумасшедшим образом везло. Например, в 1914 г. он, будучи драгуном, находился зимой на Варте. Переплыть реку с целью разведки было практически невозможно, но он сделал это, проверил местоположение русских и вернулся тем же путем назад, после чего провел остаток дня в седле в обледенелой одежде и даже не простудился. Зимой 1915 г. он поступил на авиационную службу, был наблюдателем, а потом, выдержав экзамен, в марте 1917 г. стал истребителем и попал в мой отряд. В третьем же полете Лотар проявил инициативу, атаковал и сбил англичанина. Четыре недели спустя на его счету было уже 20 побед - наверное, единственный случай в мире. Двадцать второй его жертвой стал знаменитый английский капитан Болл, так Же хорошо известный, как и майор Хоукер. Они с Лотаром проявили равное мастерство в маневре, и британец пал жертвой лобовой атаки, правда, прострелив Лотару бензобаки. Болл сбил 36 немецких машин, но и сам не избежал такой же участи. Это, на мой взгляд, лучшая смерть для солдата.
Если бы Лотар не был ранен 5 мая, я полагаю, что к моему возвращению из отпуска он бы также имел 52 победы.
Мой отец находил разницу между спортсменом и мясником в том, что последний стреляет ради забавы. Мне, скажем, не доставит удовольствия сбить два аэроплана подряд, достаточно одного. Мой брат думает иначе. Я наблюдал, как он атаковал неприятельский истребитель и расстреливал его до тех пор, пока тот не взорвался. Рядом с жертвой Лотара оказался второй аппарат, и огонь был тотчас перенесен на него, несмотря на то что первая жертва еще даже не упала на землю. Второй аэроплан также упал. По возвращении брат спросил меня, сколько я сбил.
- Одного, - ответил я.
- А я - двух! - сказал он.
Я тут же отправил его наводить справки о сбитых. Он, как и подобает мяснику, смотрел Небрежно и нашел лишь одного из двоих. Другого обнаружил я на следующий день…
Не стань я истребителем, я бы, наверное, стал пехотным летчиком, ведь они могут принести максимум пользы своим войскам, чья работа самая трудная. Эти храбрые люди летают в любую погоду и помогают нашим войскам связываться друг с другом, атакуют вражескую пехоту, корректируют стрельбу. Иногда и я этим занимался, выпуская очередь-другую по неприятельским окопам по пути домой с задания. Такая стрельба, конечно, имеет больше моральное значение. Корректирование артогня с помощью беспроволочного телеграфа - занятие еще довольно новое, требующее от летчика специфических данных. Я не могу этим долго заниматься, мой удел - битва. Наверное, лучшими корректировщиками становятся артиллерийские офицеры, они обладают глубокими познаниями в том виде оружия, с которым взаимодействуют.
