Но ротмистр у нас — не просто так чувак — а серебряный призёр ГДР по конной выездке, с самим Ростоцким-младшим за руку здоровается. Поэтому — пускают нашу банду по первому свистку, и обслуживают по высшему разряду.
Но, конец вечера был испорчен безнадёжно.
Выяснилось, что Бернд обрез — вещь раритетную и легендарную, в подарок ресторану предназначавшуюся, забыл в деревне безымянной, под койкой своей — в портфеле потрёпанном.
Что делать? Решили горячку не пороть, а проблему возникшую решать не спеша, комплексно, с выдумкой нетривиальной.
Почему, собственно говоря, не встретить очередной Новый Год в этой самой деревушке, всеми позабытой? Заодно — и обрез заберём. А год то наступающий, тем более, счастливым намечался. Помните, у Андрея Вознесенского:
"Девятнадцать — восемьдесят два — по идее — счастливый номер"?
Решили единогласно — поедем непременно.
Но вот наступает тридцатое декабря — день отъезда, и на Московский вокзал, к отправляющемуся поезду, приходят всего трое — я, Генка Банкин, и Надежда с РГ.
У остальных — уважительные причины: К Бернду жена приехала, наполовину — француженка, на половину — полька, зовут Мари; у Михася — родственники на праздники в Ленинград пожаловали, к Ленке — жених из лётного училища на побывку прибыл, у Лёхи — соревнования по каратэ, ну, и тому подобное….
С одной стороны плохо — распался дружный коллектив под напором бытовых заморочек, с другой — некоторые задачи мобильным группам и решать проще, чем громоздким соединениям войсковым — азбука полевая.
Выезжаем, по юношеской наивности, налегке, планируя затариться необходимым провиантом и всем прочим — на месте назначения.
Но утром 31-го на крохотной железнодорожной станции, то бишь — перевалочном пункте — хоть шаром покати. С громадным трудом достаём пять банок тушёнки, килограмм коричневых развесных макарон, две буханки хлеба, шмат сала и бутылку вермута. Причём, не нашего — крепкого дешёвого, а импортного, незнакомого, дорогущего — Martini называется.
Уже находясь на низком старте, неожиданно встречаем старого знакомого "по картошке" — Митька, приснопамятного водителя кобылы.
— Ребята, родные! Каким ветром к нам? А тут к вечеру по радио — минус тридцать два обещают! — Митёк, как всегда, немного пьян и очень много радушен.
Узнав о наших планах, Митёк тут же становится непривычно серьёзным:
— Не, до Места (даже он, местный старожил, уже напрочь забыл название деревни) вам так просто не дойти — километров семь — наезженная дорога, а дальше — все десять — целина нетронутая, снегу по пояс, без снегоступов, или лыж каких — труба.
