Подойдя к трубе, Филарет увидел под буквой «А» свежие царапины на стене. Труба была поцарапана во многих местах.
Пол внизу был затерт мокрой тряпкой. В воздухе стоял запах человеческого пота, крови и мочи.
Эмма снова взяла бразды правления в свои руки.
– Что за свинарник вы тут устроили? Гадите прямо на рабочем месте! У вас что, туалета нет?
– Туалет есть, но… – замолчал Вахид, не зная, что сказать.
– Покажите мне ваш туалет! – приказала Эмма, рукой сделав отмашку остальным членам группы.
Едва только они скрылись, как Иванов, встав на четвереньки, обнюхал мокрое пятно и так же на четвереньках, шумно втягивая носом воздух, побежал в коридор.
Увидев серьезное лицо майора, Филарет воздержался от замечаний и молча последовал за майором. В коридоре Иванов, повернув голову сначала направо, потом налево, еще раз шумно втянув воздух, уверенно повернул налево и все так же на четвереньках, держа голову сантиметрах в пяти от пола, побежал.
Пробежав одну железную дверь, вторую, поднял голову, понюхал воздух, сморщил нос и, уверенно подбежав к четвертой двери, поскреб ее ногтями левой руки, точно имитируя роазыскную собаку.
– Схожу, приведу этого Вахида, – предложил Филарет, срываясь с места.
Он не мог стоять на месте, опасаясь, что сейчас заорет от бессилия.
Туалет обнаружился в конце коридора, но ни Вахида, ни Эммы не было видно.
Рывок за ручку, хлипкая дверь вылетела вместе с задвижкой и петлями.
В узеньком пенальчике на полу сидела Эмма, прислонившись спиной к стене. Ее голова бессильно упала на грудь. На унитазе стоял Вахид, прилаживая к высокому сливному бачку белую капроновую петлю.
Не раздумывая, Филарет ударил кулаком ему в промежность, вложив в удар всю силу и злость на этого подонка.
Хрюкнув, он сначала согнулся, соскользнув одной ногой в унитаз, вскинулся и, попав головой в петлю, задергался в ней.
Филарет этого не видел. Склонившись над Эммой, он пытался привести ее в чувство.
Рот Эммы был заклеен широким скотчем, а руки сзади связаны тем же самым скотчем. Он несколько раз облепил ее запястья.
Он плеснул водой в лицо женщины, она открыла глаза и застонала.
– Что случилась, Эммочка? – спросил Филарет, сдергивая пластырь с губ женщины.
– Вахид зажал мне горло локтем. Я потеряла сознание. Последнее, что я слышала, как он говорил, что повесит меня, а сам взял и повесился, – кивнула она на болтающегося в петле Вахида.
– Я сломал дверь и увидел тебя сидящей на полу.
