– Вахид! Извините, не расслышал ваше отчество, включите, пожалуйста, насос.
– Можно просто Вахид! – махнул рукой чеченец и добавил: – Я не знаю, где он включается.
– Что же нам делать? – развел руками Филарет.
– Пошлите кого-нибудь наверх – пусть включат! – приказала Эмма.
Вахид, обернувшись к пустому коридору, по-чеченски сказал длинную фразу.
Охранник, моментально вынырнувший из темноты, затопал армейскими ботинками вверх по железной лестнице. Послышался скрежет открываемого замка металлической двери, визг несмазанных петель, и ботинки охранника глухо затопали вверх.
«За дверью идет бетонная лестница», – определил по глухим звукам шагов Филарет.
– Давайте пока осмотрим подвал на предмет санитарной чистоты! – предложила Эмма.
Ни слова не говоря, Вахид повел их по коридору, рассказывая по пути:
– В этой комнате мы храним пищевые продукты для воинских частей.
В открытую дверь были видны армейские зеленые картонные ящики, плотно, до самого потолка заполняющие помещение.
– Есть у вас гигиенический сертификат и сертификат соответствия? – спросил Филарет, заходя в помещение.
– Гигиенический сертификат есть, а сертификат соответствия представляет фирма-изготовитель, – сказал совершенно спокойно Вахид.
– Что находится в следующей комнате? – спросила Эмма, от нечего делать заглянув в один из ящиков, стоящих на полу.
Блестящие четырехсотграммовые железные банки ровно, как солдаты на плацу, заполняли ящик.
Василий Петрович, вытащив одну банку, стал внимательно рассматривать ее.
Вахид заметно занервничал, выхватил банку из рук майора и снова положил ее в ящик.
Филарет заметил, что майор взял две банки из второго ряда. Одна из банок непостижимым образом очутилась в кармане его синей спецовки.
– В следующей комнате трикотаж, – неохотно пояснил Вахид, быстро поглядывая в коридор.
За железной дверью открылась комната, доверху наполненная разноцветными кипами трикотажа. Справа вся стена тоже до самого потолка была заставлена кипами армейских маек.
Майор с Филаретом молча переглянулись.
– Давайте пройдем в большую комнату! – предложила Эмма, направляясь по коридору вправо. Она прекрасно знала свои объекты и без подсказки ориентировалась в этом подземелье.
Через тридцать метров они вышли в просторное помещение, где на кирпичной стене красовалась знакомая надпись, выполненная белой краской: «Слава Эдичке!»
Длинная двухдюймовая труба, покрашенная черной краской, на высоте метра от пола тянулась вдоль всей стены.
