- Армагеддон, апокалипсис и данс макабр! – хлопает в ладоши темноглазый мужчина в зюйдвестке. Кто это? Ах, ты… Опять ты. Пришел позлорадствовать, бесполезная ты скотина?
- И когда же ты наконец поймешь? – он подхватывает меня, оседающую на окровавленные плиты. – Если и есть у тебя помощники, то я среди них – первый. Все это, - он обводит рукой заваленную телами комнату - и страшные груды истаивают, темным мороком расползаются в воздухе, - ее мечты. Ее планы. А мир вокруг – ТВОЙ. Твоя воля в нем закон, не ее. Неужели ты отдашь их – и себя – на съедение? Разве ты не победила однажды? Разве не поняла, что она не всесильна?
- Она сделала меня такой… - шепчу я, брезгливо оглядывая помещение, уставленное десятками – нет, сотнями зеркал, - …такой, что в моем мире нельзя жить. Он страшен. Здесь мать уродует дочь, подданные скармливают принцесс чудовищам, а принцев превращают в палачей.
- Это все красивости! – смеется Мореход. – Для динамики действия, для развития сюжета. Без зла вселенную не создашь. Самое большее – малюю-у-у-усенький райский уголок, микроскопический Аваллончик, карманный Эдемчик. И останется только бегать по периметру, подновлять ограду, совершенствовать защиту. А его обитатели будут сидеть у тебя на шее, невинные и недееспособные, с рук есть, в глаза заглядывать. Нет уж! – Он сажает меня на скамью, взявшуюся непонятно откуда. – Ты дай им столько силы, столько жизни, чтобы не зависели они ни от тебя, ни от одной-единственной битвы со злом. А то каждый из вас, демиургов, норовит устроить распрекрасную утопию под дамокловым мечом, в надежде, что суперпуперамулет надежно спрятан за семью печатями и хранит от любых напастей…
- Мне бы только от этой напасти их избавить! – Я хватаю Морехода за руку, тяну к себе, лицом к лицу, глаза в глаза, прошу, умоляю. – Помоги мне! Помоги им. Ну что тебе от меня надо? Ну скажи ты один раз напрямую: Ася, сделай что я говорю – и оно уйдет, насовсем уйдет.
- Не уйдет. – Мореход с сожалением качает головой, в глазах его – вот невидаль! – сочувствие и боль. – Не может зло собрать манатки и покинуть мир, в котором обосновалось. Так не делается.
- А как? Научи меня, пожалуйста, объясни, я пойму! – меня охватывает безнадежность и… злость. Кажется, так бы и воткнула ему в глаз черную, тяжелую мизерикордию, которая, как живая, шевелится у меня в ладони, хотя еще секунду назад руки мои были пусты.
- Зло. Можно. Развеять. – Мореход чеканит слова, они падают в мой разум, точно дробины в песок. – Разделить на частицы и развеять. Нельзя победить ВСЁ зло мира в лице какого-то монстра. Или даже целой армии монстров. Разбей его. Распыли. И убей постепенно.
