Вот откуда у моего благоприобретенного страха умозрительности уши торчат. Желание не просто выдумывать сущее, но и знать, чувствовать кожей, мышцами, костями, как оно живет, как работает, как рождает подобное себе – это желание не комнатной зверюшки по прозванию «писатель», а демиурга. Если телом устройство мира не понять – такого навоображать можно… Неудивительно, что создатель миров, отпочковавшийся от моего привычного образа жизни, проникся глубоким презрением к «недоколлегам» из писательского сословия, к этим мастерам недоделанных вселенных. Да, коллеги!
- Ты что-то сказал насчет избранности? – осторожно спрашиваю я. Мне не хочется выслушивать насмешки. Я уже осознала: нас много. Видимо, для порождения реальностей нужен талант, которым не одна я, замечательная, наделена. И хорошо. Есть у кого поучиться.
- На обучение не рассчитывай, - обламывает мои надежды капитан единственного в своем роде судна (или миллиардов единственных в своем роде судов). – Все, что тебе надо узнать, узнаешь сама. Ты и тебе подобные – самоучки. И не сказать, чтобы гении. Есть и полные м-м-м…
- Ясно-ясно! – Я подавляю обличительный порыв распоясавшегося Морехода. – А еще рому демиургу дадут?
Мне подливают из высокой темно-янтарной бутылки.
- Кубу либре хочешь? – с оттенком неодобрения спрашивает мой собутыльник. Я качаю головой. Пить в таком месте ром с кока-колой мне представляется нелепостью. Это заведение – не для коктейлей. Оно для честного, грубого, бескомпромиссного пьянства. Единственного вида отдыха уловленных душ и пленивших эти души мореходов.
- А скажи-ка мне, Агасфер ты мой… - начинаю я, оторвавшись от стаканчика, благоухающего древесными опилками и карамелью, - я могу влиять на нашу реальность?
- На какую именно?
- Не на ту, которая моя, а на ту, которая наша, - я делаю эдак рукой в воздухе, не зная, как бы выразиться попонятнее.
- Хочешь все исправить? – печально улыбается Мореход. Сколько же нас, новичков, сидело тут за столами и мечтало сделать родную реальность комфортабельной… - «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный»?
- Ты же меня знаешь, - качаю головой я. – Нет у меня столько доброты в душе, чтоб всем и даром. Многих, очень многих я лично обидеть не прочь. А счастьем наделить – только тех, кого люблю. Нет. Даже так: тех, кого люблю и кому нужна моя помощь. Некоторые и без меня прекрасно справляются. Не маленькие уже.
- Племянник и его девушка! – Мореход хлопает рукой по столу. Стол возмущенно скрипит. – Конечно же! Уж они-то без тебя пропадут.
