- Конечно, ожидала! И даже звала, - кивает Трансакция. - Иначе меня вообще бы тут не было. Мне здесь не место, сама понимаешь.
- Как, ты говоришь, тебя зовут? - небрежно спрашивает Геркулес, тоже изменившийся нехило. Куда-то исчезли шрамы от плетей и кандалов, клеймо на плече, удостоверяющие его принадлежность рабскому сословию, зато в манерах появилась вальяжность, во взгляде - снисходительность...
- Ася, - улыбаясь, повторяет довольно молодая сероглазая женщина, сменившая добрую старую Трансаку. Есть в ней что-то раздражающе знакомое: как взгляну в это лицо, так сразу начинаю припоминать, где я могла его видеть - думаю-думаю, а вспомнить не могу...
- И ты из нижнего мира? - снова встревает Геркулес, ставший до неприличия независимым и любопытным.
- Ну, это для вас он нижний, - смеется Ася. - А для меня он очень даже срединный.
- А суккуб с маридом тогда откуда? - недоумеваю я.
- Ну, - мнется новая версия мистификаторши Трансакции, - эти миры и для меня низковаты. Где-то на уровне, гм, малого таза.
- Грубо говоря, моя епархия, - смеется бывший броллахан, обретший плоть - и какую!
Капитаном «Летучего Голландца» бы ему быть, в такой-то плоти. Соль этого моря, плещущего за нашей спиной, у него в крови, в костях, в радужке глаз, в каждой клетке тела. При такой внешности не требуются ни ругающиеся на всех языках мира попугаи, ни камзолы с золотым шитьем по обшлагам, ни сабли-пистолеты, бренчащие при ходьбе в такт поскрипыванию протеза. Да и протез тоже не нужен. И без этих красивостей видно - мореход. Старый мореход...
- "Две сотни жизней смерть взяла, оборвала их нить, а черви, слизни - все живут, и я обязан жить!" - бормочу я, смотря в равнодушные глаза цвета ночного неба и ночного моря.
- А! - отмахивается Мореход-броллахан. - Романтически-наркотические бредни. Матрос, убей он хоть альбатроса, хоть жену родную, не сбрендил бы, точно бедолага из баллады, хоть какие ему глюки показывай. Мореходы - народ крепкий, к глюкам привычный...
- Особенно такие, как ты, - ухмыляется Геркулес.
- А такие, как я, - особенно! - возвращает ему подначку Мореход.
Пока они перешучиваются, я сижу, привалившись спиной к камням волнолома, и перевариваю все, что узнала за длинный, бесконечно длинный вечер.
Когда, пройдя рощу навылет, мы не обнаружили ничего похожего на реку времени, Геркулес лишь плечами пожал. Ну нету и нету. Мне бы тоже плечами пожать: а я что могу сделать? - и вернуться в рощу, на новый круг. Но я почему-то была уверена: идем мы правильно и скоро будем на месте. Меня тянуло в сторону от лесов, к морю.
