— Почистила!
— Уши помыла?
— Кава! У меня НЕТ ушей, ты же знаешь!
— Тогда возьми ватные палочки и поковыряй в том, что у тебя ВМЕСТО ушей!
— Кава…
— Я помню, как ты выглядишь, Адочка. Ты красивая девочка. Но рассеянная.
Я польщенно улыбаюсь. Кава умеет различать не только человеческие стандарты красоты. И всегда говорит только правду. Я красивая, аристократичная, узкая и плоская, тело мое гнется в неподходящих местах, а пальцы соединены перепонкой. Человек убежал бы от меня без памяти. Но люди меня и не видят — незачем им меня рассматривать. Это может потревожить их веру в то, что племя людское едино и неделимо.
— Кава, ты с Мулиартех виделась?
— Конечно, виделась. Ты же знаешь, по средам мы выходим в свет. — Это значит «шаримся по магазинам». Бабка, одним ударом хвоста преодолевающая мощь цунами, не в силах устоять против течений человеческой моды.
— Сколько?
— По моим подсчетам, тысяч пятьсот. Муля утверждает, что не больше трехсот.
Значит, бабкины счета похудели на полмиллиона. Килограммы белого золота с жемчугом всех оттенков. Скоро у фоморов праздник. Бабка лопатой гребет украшения для всех отродий Лира[7] и всех его жен, будь они неладны, тюленихи плодовитые…
— А меня чем осчастливят? — поднимаю бровь я.
— Зубочисткой в конвертике![8] — смеется Кава, подвигая мне тарелку. Я вяло копаюсь в бутербродах с икрой, семгой и селедкой. Ну почему, почему я должна это есть? Я колбасы хочу. Я хочу булок с маслом и вареньем. Я хочу… Но Кава не даст. Фоморская королевишна должна есть рыбу два раза в день — утром и вечером. Потому что уследить, что она жрет на обед, нет никакой возможности. А на обед она — то есть я — опять будет лопать мусорную человеческую пищу. Силос, как выражается Кава. Ну и пусть.
— Ада! — строго говорит моя мучительница. — Сей же час умерь свою жадность и начинай есть по часовой стрелке все, что здесь лежит. Пока не съешь, никуда не пойдешь.
Я снова расплываюсь в улыбке. Приятно, когда тебя любят удушающей человеческой любовью. Нет ничего лучше нежной тирании заботливого сердца.
— Бабка рассказала тебе про свои матримониальные планы?
Кава неодобрительно дергает плечом. Ей кажется, что мне бы следовало еще повертеть хвостом (ее собственное выражение).
Фоморы, заключившие брак с благословения матери рода, вскоре уходят в бездну. И там приступают к Главному Делу. Все, что было до законного брака — семьи, любови, романы и шашни с людьми — забывается. Исключения редки. Но мой случай — именно такое исключение.
