— Сейчас перекусим, — смущённо засуетилась хозяйка, почувствовав на себе заинтересованный мужской взгляд. — Я быстро вам соберу!
— Да не надо ничего, я сыт, — Ник попытался успокоить Марию. — Честное слово, я не голоден! Может, лучше я прикорну где-нибудь в уголке, посплю немного?
— А поспать вам и не получится, — огорчилась хозяйка. — Как засереется, так сразу и поплывём. На шведском берегу вас уже ждать будут. Поэтому надо плотно поесть. Дорога дальняя, холодно на улице. Я сейчас, я быстро! И самовар поставлю обязательно!
Женщина выставила на стол деревянную миску с варёной картошкой, рядом пристроила тарелки с толстыми ломтями варёного и копчёного мяса, принесла гладко струганную досочку с ржаными плетёнками и плоскими овсяными лепёшками. В завершение достала из подпола глиняный кувшин с молоком, глубокое блюдце с большим куском жёлтого масла, банки с малиновым и черносмородиновым вареньем.
Едва Ник приступил к еде, как хлопнула входная дверь, заскрипела вторая, отделяющая горницу от сеней, и в помещение вошёл низенький упитанный мужичок пятидесяти с лишним лет. У вошедшего было гладковыбритое круглое лицо, украшенное широкой добродушной улыбкой, обширной лысиной и маленькими поросячьими глазками-щелками.
Такой вот Дэнни де Вито, только финского розлива.
— Здраста! — протянул мужичок Нику коротенькую руку с мозолистой ладонью и представился: — Моя звать — Юха!
Юха обошёл стол и уселся напротив Ника, по-хозяйски огладив по дороге мягкое место красавицы-Марии, которая была выше его на добрые полторы головы.
Юха на плохой аппетит не жаловался и переел Ника раз в пять. Мария, с нежностью поглядывая на своего мужа-недомерка, всё подкладывала и подкладывала ему в тарёлку новые куски и кусочки.
«Какая странная парочка, Белоснежка и один прожорливый гном, прямо! — удивился про себя Ник. — Впрочем, не моё это дело. В каждой избушке — свои погремушки».
— Моя — коммуниста! — со свистом прихлёбывая с блюдечка чай, неожиданно объявил Юха. — Я любить Ленин, Сталин! Я — коммуниста!
После этого заявления низенький финн стал собираться и через пять минут куда-то ушёл, ещё раз заверив Ника в своей безграничной верности коммунистическим идеалам.
Минут пять Ник по-честному боролся со своим любопытством, в конце концов, сдался на его милость и спросил у хозяйки, которая только после ухода мужа присела за стол и принялась за еду, налив себе литровую кружку крепкого чая:
— А как же, Мария, вы здесь оказались? Нет, если я что-то не то спросил, то не отвечайте! Просто вот — любопытно стало, не сдержался.
