— Пустые слова, моя госпожа.
Арианн протиснулась под его рукой и оказалась между ним и умывальником.
— Ладно уж, позволь мне поухаживать за тобой.
Она попыталась отнять у мужа губку. Ренар вначале посопротивлялся, затем уступил. Слегка раздвинув ноги, он встал, уперев руки в бедра, остановив взгляд где-то позади Арианн, над ее головой, пока она мылила губкой его широченную грудь. Она работала медленно, чувственно, стараясь загладить невнимание, проявленное ею, восхищенно оглядывая красивое тело своего мужа.
Арианн находила Жюстиса почти убийственно красивым, но сам граф Ренар никогда не считал себя привлекательным мужчиной. Он не был классическим красавцем, его кожа не была такой белой и гладкой, как у изысканных дворян, будто бы сотканных из шелковистых ниток.
Ренара, с его наполовину крестьянским происхождением, скорее уж вылепили из глины, весь он был плоть, кости и мускулы. Арианн прошлась губкой чуть ниже поясницы и почувствовала в ответ его трепет. Его мужское начало отреагировало на прикосновение ее руки, и он с силой втянул воздух.
— Нет уж, хватит с меня, сударыня, — возмутился он, схватив ее за запястье. — Свои обязанности перед вами я выполнил, и у меня полно дел, которые требуют моего внимания.
Арианн резко выпрямилась, вспыхнув от обиды и от смущения.
— На каким основании… почему ты говоришь со мной так, будто я лишь алчная женщина, которая использовала тебя в своих собственных интересах?
Ренар не ответил, только выгнул вопросительно бровь и, прихватив льняное полотенце, отошел от нее подальше, затем так же молча начал вытираться. Арианн с досадой швырнула губку обратно в таз. Она злилась на себя за то, что чувствовала за собой некоторую вину. Будь все проклято! Она же не просто ублажала себя, а старалась ради ребенка, их ребенка, благословения для них обоих.
Она смотрела, как Ренар рывками натягивает штаны. Он спешил и нервничал, словно опаздывал куда-то.
— Мне жаль, что для тебя столь утомительны твои обязанности, — заметила она. — Но я думала, ты хочешь ребенка ничуть не меньше, чем я.
— Меня устраивает все, что сделает тебя счастливой, моя дорогая, — пробормотал Ренар после некоторой паузы, роясь в стопке белья в шкафу в поисках свежей рубашки.
— Ты просто уклоняешься от ответа, — отрезала Арианн.
Ренар вытащил рубашку и захлопнул дверцу шкафа.
— Ничто не доставило бы мне большего счастья, чем рождение нашего ребенка, но пойми же, Арианн: ты трудишься над этим, как каторжная. Ты вытрясешь душу из нас обоих.
