— Но я должна попробовать. Я обязана помириться с Реми. Почему-то мне кажется, что не смогу жить дальше, не сделав этого.
— Ладно. Но мне трудно вызвать дух человека, которого я никогда не встречала. Тебе необходимо описать мне Николя Реми таким образом, чтобы я смогла представить себе образ и запечатлеть его в своем сознании.
— Роста Реми не выше среднего… — Габриэль замерла от болезненной оговорки, — …был. Но на редкость крепко сложен. Широкоплеч. Мускулист, особенно это касается его боевой руки, в которой он держал клинок. И… и у него был шрам в том месте, где его пронзила стрела из арбалета. А бедра… мускулы ног… были тверды как железо.
— Превосходное описание, — заметила Касс тоном, отдававшим сарказмом. — Но скажи мне, ты когда-нибудь, может, как-то случайно не разглядела его лица?
— Конечно, разглядела. Он… он…
Габриэль испытала некоторое замешательство. Возможно, потому, что куда легче было сосредоточиться на описании тела Реми. В любом случае, куда менее болезненно, чем описывать его лицо.
К ее огорчению, лицо Николя в ее воспоминаниях все время расплывалось. Отчетливо она помнила только выражение бесконечного терпения, доброты и неизменной мягкости, но все это казалось странным применительно к мужчине, прослывшему неукротимым воином.
Она сбивчиво продолжила описание:
— У него были… были пшеничные волосы и бородка, которую он коротко стриг.
— Твое описание подходит для миллиона мужчин. А как насчет глаз?
— Они были темно-карими.
— Я не говорю об их цвете, — нетерпеливо оборвала ее Касс. — Что они выражали, какие мысли скрывали?
— Я… я не знаю, — запнулась Габриэль, сжав пальцы от беспомощности. — Я никогда не умела правильно читать по глазам. Но моя младшая сестра Мири как-то заметила, что глаза Реми были слишком старыми для его лица.
— Глаза утомленного рыцаря, вступившего в сражение с вселенским злом, — пробормотала Касс в бокал коньяка. — Никогда не отступай, даже если схватка безнадежна, никогда не убирай свой меч в ножны. Сражайся до конца, каким бы он ни был.
В голосе Касс слышалась нескрываемая насмешка, но Габриэль не могла избавиться от впечатления, что у Касс сформировалось четкое и правильное восприятие Реми.
— Все равно этого недостаточно. — Касс снова опрокинула бокал. — Ты случайно не захватила с собой какой-нибудь мелочи, принадлежавшей ему?
— Захватила.
Габриэль взялась за рукоятку шпаги, висевшей на боку, и медленно обнажила ее. Это было оружие солдата: гладкая рукоятка, лишенная украшений, и лезвие, выполненное из прекрасной каленой стали. Такое же простое, сильное и правдивое, как и тот мужчина, который когда-то владел им.
