Любовное заклятие - Сьюзен Кэррол

Перевод с английского О. Андреевой.

Корабль легко скользил по волнам к берегу, туманные очертания которого, появившиеся на горизонте совсем недавно, становились с каждой минутой все отчетливее и ближе. Пассажиры столпились на палубе, весело переговариваясь, радуясь тому, что скоро ступят на твердую землю. Лишь один человек не разделял общего оживления. На протяжении всего путешествия он держался особняком - мрачный и неприветливый, так что другие пассажиры даже и не пытались хотя бы заговорить с ним.

Рафаэль Мортмейн стоял в стороне, отвернувшись от всех, и вглядывался в приближающийся берег со смешанным чувством радости и печали. Даже сейчас, спустя пять лет, он очень рисковал, возвращаясь в Корнуолл: ведь когда-то его объявили пиратом, вором и убийцей, за голову которого было назначено немалое вознаграждение.

Оставалось надеяться лишь на то, что тяжелая болезнь изменила его до неузнаваемости. Когда-то крепкий и статный, сейчас он был похож на живой скелет; вместо черных прямых волос торчала во все стороны косматая шевелюра неопределенного цвета, изможденное лицо почти полностью закрывала борода. Даже родная мать, будь она жива, едва ли узнала бы его сейчас. Если, конечно, вообще захотела бы вспомнить о том, что у нее есть сын, в чем Рэйф очень сомневался.

Эвелин Мортмейн бросила сына одного в Париже, когда ему едва исполнилось восемь лет. С тех пор он ничего не слышал о матери, если не считать сообщения о ее смерти. Она была одержима одной навязчивой идеей, которая оказалась для нее важнее, чем единственный сын, и которая в конце концов ее и погубила. Эта одержимость, владеющая Мортмейнами в течение многих поколений, преследовала одну цель - уничтожить род Сентледжей, исконных врагов всех Мортмейнов.

Это было что-то вроде лихорадки, отравляющей тело и душу ненавистью, некое сумасшествие, которому Рэйф не поддавался все сорок лет своей жизни - вплоть до недавнего времени. Но теперь это безумие завладело и его душой, он ни о чем больше не мог думать дни и ночи напролет.

Почувствовав, как его пробирает дрожь, Рэйф достал серебряную фляжку и сделал большой глоток. Виски обожгло ему горло, но и оно не могло изгнать вечный холод, поселившийся внутри. Рэйф отер губы дрожащей рукой, подумав с горечью, что эта рука уже никогда не будет такой же сильной и крепкой, как прежде.

Прищурившись, он вгляделся в далекий берег, окутанный туманом. Корнуолл! Чудесная страна, овеянная легендами, воспетая в волшебных сказках и героических рассказах… Рэйф криво усмехнулся. А на самом деле - всего лишь унылый, открытый всем ветрам пустынный берег, место, словно нарочно созданное для осуществления его мести.