— Все это только у нас в голове, — заметил мистер Шоу, чуть покосившись на своего молодого спутника.
— Мистер Шоу! Вы читаете мысли?
— Чушь. Я читаю лица. Всего-навсего. На вашем ясно все написано. Я взглянул — и увидел Иова страждущего, Моисея перед Неопалимой Купиной. Подойдите сюда. Давайте заглянем в Бездну и посмотрим, чем занимался Бог десять миллиардов лет, прошедшие после того, как он столкнулся с самим собой и породил Пространство.
Они стояли и обозревали Вселенную, считали звезды до миллиарда и дальше.
— О-о! — простонал вдруг молодой человек, и из его глаз закапали слезы. — Почему я не жил, когда жили вы, сэр? Почему я не знал вас того, настоящего?
— Самый лучший Бернард Шоу — я, — возразил старик, — одна начинка, и никакой тебе подгорелой корочки. Фрак на человеке лучше самого человека. Держись за фалды, и ты не погибнешь.
Вокруг простирался Космос, огромный, как первая мысль Бога, глубокий, как его первый вздох.
Они стояли — один высокий, другой маленький — у обзорного окна, и когда им хотелось увидеть, во всем ее великолепии, туманность Андромеды, им достаточно было нажать кнопку, и электронный глаз, словно втянув туманность, мгновенно ее увеличивал и приближал.
Напившись звезд, молодой человек перевел дыхание.
— Мистер Шоу, вы можете сейчас? Скажите это. Ну вы сами знаете, что я люблю.
— Знаю, по-вашему, мой мальчик?
Глаза мистера Шоу весело сверкнули.
Весь Космос был вокруг них, вся Вселенная, вся ночь небесного Существа, все звезды и все провалы между звездами, и беззвучно несся своим курсом корабль, а экипаж был занят работой, развлечениями или своими любовными игрушками, и только эти двое стояли, вглядываясь в Тайну, и говорили то, что не могло не быть сказано.
— Скажите это, это мистер Шоу.
— Ну что ж…
Мистер Шоу остановил взгляд на звезде, отстоявшей от них примерно на двадцать световых лет.
— Что мы такое? — спросил он. — Да всего-навсего чудо энергии и вещества, претворяющих себя в воображение и волю. Невероятно. Жизненная Сила экспериментирует с разными формами. Одна из форм — вы. Еще одна — я. Вселенная собственными криками пробудила себя к жизни. Мы с вами — один из этих криков. Творение ворочается в своей бездне. Мы нарушили его покой, пока в своих грезах искали для себя форму. Пустота заполнена крепким сном, десятью миллиардами умноженных на миллиард и еще раз на миллиард столкновений света и вещества, не ведающих, что они существуют, спящих в движении и движущихся лишь для того, чтобы наконец-то открыть глаза и пробудиться к реальности собственного существования. Среди всего этого мельтешенья и неведенья мы — слепая сила, как Лазарь карабкающаяся из могилы в миллиард световых лет глубиной. Мы взываем к себе. Мы говорим Жизненной Силе: Лазарь, восстань из гроба. И вот так Вселенная, в бесконечности смертей, тянется неуклюже сквозь Время, чтобы нащупать свою плоть, и обнаруживает, что ее плоть — мы. Мы находим путь к ней, она — к нам, и оказывается, что она для нас так же прекрасна, как прекрасны для нее мы, потому что мы и она — Одно.
