– Что? – вскинулся я.
– Я не знаю. Но это – нечто неверное, такого у нас не бывает.
– Давайте спать, – раздраженно предложил Борегар. – Утром мы все обсудим, может быть, какие-либо факты выявим. Чего гадать в кромешной тьме?
– Согласен, – кивнул Кевин и выразительно посмотрел на Борегара. – Только караулить будем по двое, во избежание инцидентов…
Борегар сжал губы, но ничего не сказал. Мы переглянулись: никому не хотелось попасть в пару к Борегару. Кевин увидел наши ухмылки и оскалил зубы.
– Значит так: первая пара – я и Борегар. Вторая – Соня и Кристиан. Третьи будут Артем и Беата.
– Мы с Соней лучше, – возразил я. Кевин покачал головой.
– Нет уж. Вы тут начнете еще целоваться, и прошляпите все царствие небесное. Ты будешь дежурить с Беатой. Она, как я заметил, рано встает, а ты парень крепкий.
– Хорошо, – обреченно согласился я. – Будем целоваться с Беатой….
Сопровождаемый двусмысленным хмыканьем, я залез в спальный мешок, лежащий рядом с Сониным, и даже успел пожалеть, что мы не развели костер. Огонек как бы защищал нас от враждебного мира. Но вокруг не было ничего подходящего, что можно было бы использовать в качестве топлива. Только камни и трава… А потом я уснул.
Спал я плохо. Несмотря на многолетнюю привычку спать в любых условиях и в любую погоду, на этот раз мне что-то не давало покоя. Я спал и не спал. В своих видениях я видел то летящий на меня топор Двалина, то пылающие щупальца медуз Сейвиллы. А когда Лючия с горящими волосами и обугливающимся лицом схватила меня за руку, я вскрикнул и проснулся.
Надо мной склонилось тревожное лицо Беаты. Рядом ворочалась Соня, закутываясь в свой мешок, как куколка в кокон. Кристиан уже безмятежно сопел, заснув мгновенно, как маленький ребенок. Удостоверившись, что я проснулся, Беата, накинувшая на себя какое-то полотнище, села на землю и задумчиво уставилась в небо. Я неохотно вылез из мешка и отошел в сторонку, чтобы избавиться от излишней жидкости. Когда я вернулся, то снова залез в мешок и сел рядом с Беатой.
– Кошмары снились? – сочувственно спросила она. Я вскинулся было, чтобы резко ответить ей, а потом коротко кивнул.
– Она? – спросила Беата, и в голосе ее было больше утверждения, чем вопроса. Я снова кивнул.
– Понимаю, – задумчиво протянула Беата. – Мне тоже снился Филипп. Я ведь говорила ему, что его игры в революцию до добра не доведут. Нелепая смерть. Мы ведь могли его спасти.
– Да, – глухо сказал я. – И ее мы тоже могли спасти.
