Другие были переполнены собой. Они устраивали сами себя и внутренне и физически. Законченные эгоцентрики, но исполнительные до абсурда. Пастухами были боль и страх. Стадо было всегда послушным. Все были рабами воли Атмана.
Бога не интересовали маленькие слабости главного Демона. Одежда, машины, Дом. Ему необходимо беспрекословное исполнение приказов. Малах Га – Мавет, увидев благородные очертания сто сорокового Мерседеса, сразу полюбил эту машину. Он приказал собрать со всего города четырехсотые, пятисотые, шестисотые Мерседесы и посадил на них свою свиту.
Первое время, появляясь то тут, то там, он убивал всех без разбора, насыщаясь болью и страхом. Пищей стали все. Дети, старики, женщины, мужчины, бедные, богатые, тонкие и толстые. Пожирал их сотнями, переполняясь их ужасом до отрыжки, до рвоты. Но вскоре он насытился, и ему стало скучно. Теперь Демон вкушал только в Доме. Почти человеческое тело нуждалось в отдыхе. Оно нуждалось в уюте и комфорте. Окружавшие его безлицые, были всего лишь орудием исполнения желаний Атмана. Демон не мог общаться с ними, да и кто сможет разговаривать с замкнутым на себя гермафродитом? Пытался разговаривать с теми, кого убивал. Диалог получался односторонним. Жертвы только мычали и испражнялись от переполнявшего ужаса. Даже самая любимая работа рано или поздно становится рутиной. В Доме Малах Га – Мавет отдыхал. Дом как ничто отвечал его представлениям о Жилище. Здесь он помнил себя молодым, сильным, ужасным ангелом смерти. Сейчас он не был старым. Что такое десять тысяч лет для Пыльного Ангела? Пустяк! Но что – то изменилось в нем, внутри его. Только в Доме он мог отрешиться от суеты повседневности и попытаться ответить на терзавшие вопросы. Бывший старый жилой дом, его снесли до основания. Резиденция Демона находилась в подвале. А сами развалины вблизи от Волкуши. Здесь рядом с центром города были два кладбища. Просто Волковское и Волковское Лютеранское. Часто он выбирал между ними и, уходя от всех, подолгу бродил между могилами, вспоминая былое. Видел себя на заре времен. Во всем своем демоническом великолепии он подходил к изголовью постели умирающего. Склонялся над ним, тот, видя его, от ужаса открывал рот. Малах Га –Мавет капал желчью, текущей с меча, в рот несчастному. Наступала смерть. Тихое и благостное было время. Он нес облегчение, и освобождение от невыносимых тисков плоти. Но все это в прошлом. Теперь ношей было страдание, которое он щедро раздаривал всем без исключения. На этих кладбищах в ватной тишине он сравнивал прошлое и настоящее. И настоящее ему нравилось больше.
