– Черт бы побрал эту картошку! – Все – таки порезался! И достаточно глубоко.
– Что случилось, Юрочка?! – Заволновалась, Наташа.
– Да вот, сглазил сам себя. Порезался.
Она засмеялась:
– Слишком уж ты сконцентрировался на чистке картошки…. Надо продезинфицировать и перевязать рану. Не видел где тут аптечка?
– Кажется в ванной, в зеркальном шкафчике, справа от раковины. Да, ладно тебе. Может быть само пройдет.
Она покачала головой и ушла. Вскоре вернулась. Принесла бинт и пузырек с йодом. Ловко обработала и перевязала палец.
– Все, теперь я нетрудоспособен. Выхожу на пенсию по инвалидности.
– Рано тебе о пенсии думать.
– Все– таки злая ты, Наташка! Все радужные мечты погубила одним словом.
– Хорошо. Раз поранился при исполнении служебных обязанностей, наказания не последует. Членовредитель! Хорошо еще, что картошку руками чистил.
– Еще и пошлая вдобавок ко всему.
– Пошлая, не пошлая, а обед придется, мне доделывать. Иди, ложись на диван.
Усиленно шатаясь, словно от большой потери крови, добрел до дивана и рухнул на него, как кегля.
– Юра, не скажешь о чем так глубоко задумался, и чуть не отрезал палец?
– Скажу. Если пообещаешь совершенно искренне ответить на два вопроса. Условие – правда, одна только правда, или правильнее сказать две правды на два вопроса.
Она задумалась. Это внушило уверенность, что если согласится, скажет правду. Но и насторожило, размышления говорили о том, что есть, что скрывать. Молчание закончилось.
– Ну, хорошо. Задавай свои вопросы.
– Значит, условия приняла. Только правду! Итак, первый вопрос. Наташа, ты любишь меня?
Опять задумалась и думала долго.
– Юра, это очень сложно. Когда думаю о тебе, все то, что окружает сейчас, отступает на второй план. Все: трупы, страх, неизвестность, все это как бы прячется. Но оно не уходит полностью. Понимаешь? Оно всегда со мной. Это пугает не тем, что есть, а тем, что оно останется навсегда. Если с тобой что-то случится, то я. … Ну, не знаю. Я люблю тебя, но, ты просил честно?
Кивнул, подтверждая полномочия говорить правду.
– В общем, у меня такое чувство, что нас заставили полюбить друг друга. Все то, что происходит здесь, это невозможно перенести в одиночку. Думаю, что у нас нет ни выбора, ни выхода. Необходимость друг в друге переросла в любовь. Не обиделся? – Посмотрела на меня. Я не смог уловить того, что было во взгляде. Или становлюсь маниакально подозрительным?
– Нет, не обиделся. То, что ты говорила очень близко к тому, о чем думаю сам. Возникшее между нами чувство объясняю так же. Это чувство появилось, потому что в его возникновение была необходимость.
