– Нет, что ты, разве тебя можно на что – нибудь променять? – Со страхом в голосе ответил.
– Но горячий суп стал моей навязчивой идеей. Он последнее время стал моим кошмаром. Снится и снится, такой горячий, вкусный…
– Ладно, обжора. На твоей совести холодные закуски, напитки. Я займусь приготовлением горячих блюд.
Снова разжег камин, приспособил другую кастрюлю. Нарезал бутербродов. Вытащил из герметичной упаковки зелень, помидоры, огурцы. Достал коньяк, который в прежние времена стоил месячной зарплаты преуспевающего государственного чиновника. Впрочем, они такие коньяки получали в качестве взяток, так что у них была сплошная экономия на предметах первой необходимости. Расставил все это на причудливом журнальном столике, с вычурно изогнутыми ножками, разложил салфетки, вилки и ножи. Красота-залог хорошего аппетита. Наташка сварила суп из имеющихся в наличие продуктов. Приготовила спагетти с острым, пряным соусом. Сон какой– то. Потом было пиршество при свечах. Постоянно ловил себя на мысли о том, что все переживаемое сейчас было когда – то только мечтами. Неужели, для того чтобы мечты стали реальностью, надо сотворить такое с городом. Личное счастье и кошмар вокруг. Возможно ли такое?
– Знаешь, я бы остался здесь навсегда…
– Юра, пожалуйста, не надо сейчас об этом. – Перебила меня, – все хорошо. Но сейчас давай просто смотреть на огонь, пить коньяк и молчать.
В голосе прозвучала такая мольба, что не посмел ей перечить. Да и у самого было такое же желание. Тихо и молча переваривать свое счастье.
5666478.
Проснулся первым. Стараясь не разбудить, поцеловал тихонько в голое плечо, и осторожно выбрался из постели. В гостиной затопил камин и поставил на огонь воду. Все то, что было, уже было. Теперь из всех углов начали выползать насущные проблемы. Я любил ее, это очевидно. То, что испытывал к ней, другим словом не назовешь. Но реальность окружающего мира, заставляла думать о том, какую ответственность взвалила на мои плечи судьба. Раньше, иногда приходила в голову мысль избавиться от нее, просто уйти не оглядываясь, и попытаться все забыть. Теперь даже воспоминание об этом заставляет передергиваться от стыда и отвращения к самому себе. Допустима возможность, что сделал ошибку, поддавшись этому чувству. Но как мог избежать его?! Оно было стихийным, совершенно неуправляемым. Я не в состоянии контролировать подобное. В результате оказался перед необходимостью думать и заботиться не только о своей персоне, но и о ней. О той которую любил. Как все это изменило. Прежде делил опасность на двоих, мало того думал, что в случае опасности она послужит отвлекающим фактором для того, чтобы успеть спастись. Сейчас буду вынужден тащить на себе и ее опасность, и свою. Мне придется думать теперь о коллективной безопасности. Я, конечно, эгоист, но никогда не считал это качество плохим. Не будучи эгоистом в сегодняшней ситуации не выжить. Бесспорно, что одному выживать легче. Теперь это будет в два раза труднее, но об этом поздно думать. Любовь не вяжется с чувством самосохранения. Я люблю ее, и меня не должно, по идее, беспокоить собственная безопасность в отрыве от ее безопасности. С собой я всегда смогу договориться. В своих размышлениях окончательно запутался. Вывел из этого ступора голос Наташи:
