— А у меня кто-то бывает? — нагло раскрывая большие серые глаза, притворно изумился нерегиль.
Тут Аммар увидел ее — невысокая, человеку по пояс, она стояла, прислоненная к высокому сундуку у окна. Сквозь частую решетку шебеке падал лунный свет, и полированные изгибы ее корпуса серебрились в неярком просеянном сиянии. Струны тоже светились — они явно были сделаны не из презренных жил животного.
— Откуда у тебя арфа?
Тарик посмотрел на инструмент и снова задумался.
— Мука, вода и лепешки — прямо с завтрашнего утра, — пришпорил мысли нерегиля Аммар.
— Как хочешь, — наконец пожал плечами Тарик. — Я не против. Лучше молоть муку, чем драться с десятью тясячами джунгар среди сурковых нор и колючек.
— Десять тысяч джунгар?.. — подскочил Аммар. — Когда? Где? Откуда ты знаешь?
— Десять тысяч. Под Беникассимом. Не позднее следующей луны. Сказали силат,[5] которые живут на соседнем плоскогорье, — сообщая все это, самийа отсутствующе хмурился и, закусывая губу, пытался найти новое место зажатой в пальцах черной ладье.
Бросив взгляд на доску, Аммар понял, что стоявшие с его стороны фигуры сделали ход — белый конь явно перескочил на другую клетку.
— Шайтан тебя возьми, Тарик! — рявкнул халиф. — Я никогда не видел, чтобы играли с отсутствующим противником!
— Почему это отсутствующим? — заорал в ответ самийа. — Ты вперся в мой дом, столкнул моего гостя с подушки, чуть не придавил его при этом задницей, мешаешь нам закончить партию и в довершение всего обзываешься на почтеннейшего сила «отсутствующим»! Если ты ничего не видишь своими подслеповатыми человеческими глазенками, то это не значит, что вокруг тебя никого нет!
Аммар вскочил, как ужаленный.
— Прошу прощения, почтеннейший джинн! — пробормотал он, настороженно оглядываясь по сторонам.
Мудрые говорили, что силат недолюбливают людей.
— Сядь хотя бы на соседнюю подушку, о невежа! — прошипел Тарик. — И во имя сторожевых башен Запада, молчи и дай нам закончить игру.
Халиф последовал совету самийа и стал в изумлении наблюдать, как белые фигуры сами собой двигаются по доске. Наконец, Тарик сделал последний ход, прижал руки к груди в вежливом жесте благодарности и поклонился невидимому гостю. Джинн, кстати, выиграл.
— Он… ушел? — осторожно спросил Аммар нерегиля, который принялся собирать фигуры с доски.
— Ушел, — отрезал Тарик.
— Джинны — твои союзники? — благоговейно прошептал Аммар, перебираясь обратно на подушку в середине.
Самийа поднял на него глаза, и человеку показалось, что они смотрят очень устало:
