Алексей Александрович не был корыстным человеком. Бедствовать он не бедствовал ни в прежние, заунывные, ни в нынешние, развеселые времена, всегда руководствовался принципом: не жили богато и не фиг начинать, а на жизнь ему хватало.
Их контору, которая, сотрясаясь и подпрыгивая на ухабах новейших времен, проделала путь от заурядного «Кинопроката» до многозначительного «Киновидеообъединения», постоянно лихорадило. Во-первых, никто толком не мог понять, что это объединение объединяет: не то лихих видеопиратов с сонными билетершами в оставшихся кинотеатрах, не то директора и его ближайших приспешников с какими-то замысловатыми личностями, никакого отношения к «обкиношиванию» населения не имеющими.
Во-вторых, с кадрами объединения постоянно происходили мало объяснимые и чрезвычайно нервирующие сотрудников метаморфозы. Кадры то судорожно сокращались, как ножка моллюска в момент опасности, то вдруг ни с того, ни с сего буйно разрастались и до отказа забивали тесные помещения старого одноэтажного здания, будто накипь проржавевшую трубу отопления. В результате большинство сотрудников, смысливших в киноискусстве и кинобизнесе, оказалось не у дел и принялось торговать заморскими товарами.
В-третьих, ни на что, кроме зарплаты руководителей, не было денег со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Имелись также в-четвертых, пятых и сто двадцатых.
Однако в соответствии с логикой, широко представленной в фильмах режиссера-бунтаря Жана Люка Годара, объединению вдруг ни с того, ни с сего выделили новое помещение. (Впрочем, как позже выяснилось, абсурдное на первый взгляд решение было вовсе не таким уж абсурдным, а давно и тщательно пробивалось в соответствующих инстанциях директором, которого киноработники за глаза величали Главковерхом по причине не склонного к либерализму нрава.) Несмотря на неизбежную в таких случаях кутерьму и неразбериху, переезд в новый офис — четырехэтажное здание из стекла и бетона — состоялся благополучно и без проволочек. Сотрудники, после очумелого блуждания по необъятным, гулким помещениям, наконец освоились и начали присматривать кабинеты по вкусу, полагая, что в таком дворце хватит места для того, чтобы всем разместиться с комфортом.
Но надежды эти не оправдались, так как Главковерх решил по-своему. Кое-кто из начальства персональный кабинет все же получил, но основная масса киночиновников была уплотнена и скучена, как и в прежней одноэтажной развалюхе, что неминуемо вызвало брожение умов и глухое роптание.
