Подбодренный скромными рыбьими яйцами, Савва резко сменил тему:
— В самое ближайшее время я намерен заделать все выбоины на дороге своего бизнеса.
Никогда еще наш шеф в своих речах не касался темы поруганной дороги, но почему-то именно сегодня она показалась ему особенно благодатной. Савве всегда нравилось говорить «красиво», но при всей своей любви к прекрасному он страдал некоторой невнятностью и я, бы даже сказала, двусмысленностью речи, что порой ставило окружающих в очень неудобное положение. Хотя все уже давно привыкли, что условные единицы Савва упорно называет удельными, табуретку обзывает тубареткой, а гондолу — и вовсе неприличным словом, сегодняшний перл шефа показался мне особенно забавным. Вместо слова «выбоины»
Савва произнес «выибоны», что прозвучало хоть и несколько замысловато, но свежо. И пока все переваривали услышанное, я, как человек с детства не равнодушный к слову, начала тихонечко попискивать в кулак.
— Вам плохо, Бородина? — строго спросил шеф.
— Мне плохо, Савва Морозыч, — быстро согласилась я, и чтобы он чего плохого не подумал, прикрыла рот ладонью, пытаясь кашлем замаскировать свой неуместный смех.
— Иди водички попей, — смилостивился Савва, и я пулей выскочила из кабинета.
Следом за мной вылетела Юлька. Мы встретились в туалете и какое-то время потратили на то, чтобы поправить потекшую от смеха косметику. Вот за что я люблю своего шефа? За то, что он никогда не даст нам соскучиться.
Но Юлька вдруг резко посуровела и набросилась на меня:
— Нашла тоже мне время и место.
— А что я такого сделала? — удивилась я.
— Думаешь, он не понял, что ты над ним покатываешься? — разозлилась Юлька.
— Как ты могла так плохо обо мне подумать? — Я сделала невинные глаза и тут же снова прыснула в кулак.
На этот раз мои чудачества не произвели на Юльку должного впечатления.
— Ты считаешь, он станет с тобой до пенсии цацкаться? Размечталась!
— Чему быть, того не миновать. — Я сразу поскучнела и стала нарочито медленно намыливать руки.
— Где ты еще себе такую непыльную работу найдешь?
— А что, уже пора? — спросила я с надеждой.
— Давно пора! — снова заорала Юлька. — Знаешь же, что Савва держит тебя из-за одного только уважения ко мне.
— А ты меня уважаешь?
— Убила бы, — сказала Юлька и полезла за батарею, искать припрятанную там сигаретную заначку.
— Ну и что мне теперь прикажешь делать? — спросила я, продолжая умывать руки.
— Надо делать ноги, — неожиданно предложила мне Юлька, — не твое это, Маня, дело, не твое.
