Это была последняя мысль, за которую я держалась, пока перед глазами не поплыли ослепительные золотые круги.
Кап! Кап! Кап! Кап! Кап! Кап! Кап…
Если он меня бросит, я умру. Потому, что не будет смысла жить. Совсем никакого смысла.
Я стояла у двери в ванную и смотрела, как Никита бреется. Он поймал мой взгляд в зеркале и тут же скорчил страшную рожу. Я подошла ближе, обняла его за талию и прижалась щекой к его спине.
— Что с тобой? — спросил Никита, не отрываясь от зеркала.
Я ему ничего не ответила, но если бы он сейчас увидел мое лицо, то, наверное, очень бы удивился.
Так выглядит счастье. А я его воплощение. Я его единственный проводник в этот жестокий мир. Без меня бы оно заблудилось, загнулось и сдохло с голоду. А тут я. Как свет в конце тоннеля. Здравствуй, счастье! Ты так долго блуждало по земле в поисках меня, и вот наконец это случилось. Невозможное произошло. Легендарная встреча. Где-то на Эльбе, в шесть часов вечера после войны. И сразу праздничный салют, ананасы в шампанском, мороженое из сирени, финальная соловьиная песнь. И если я сейчас оторвусь от этой спины, то все сразу и кончится.
Потому что счастье не может быть долгим. Каких-нибудь несколько мгновений — и все. Осталось лишь в воспоминаньях. Так остановитесь же, мгновенья! Не будьте гадами.
А они никуда и не спешат. Никита все еще бреется, а моя душа греется в лучах своего собственного счастья.
— Чего б пожрать? — произнес виновник торжества, слабо пошевелив крыльями.
Я опустилась на землю и поняла, что это были совсем не крылья, а всего лишь горячие Никитины лопатки. Я испугалась за счастье, но оно, встревоженное его голосом, только вздрогнуло, чихнуло тихо, но не пропало.
Счастливая Маша сказала «угу» и пошла на кухню — искать холодильник. Холодильник нашелся довольно быстро. Он, как ни странно, стоял на своем прежнем месте и по-прежнему был пуст. Пуст не настолько, чтоб уж совсем, но дежурный набор продуктов совершенно не соответствовал важности переживаемых мгновений.
Счастливый человек становится человеком творческим. И за каких-то пять минут я придумала и воплотила в жизнь новый проект. Вместо банальной яичницы соорудила сложный омлет. С шампиньонами, креветками, сыром и сгущенным молоком.
Никита вышел из ванной, распространяя по кухне арбузный запах моего «Кензо».
— Ничего, что я… — начал извиняться он, потирая свою тщательно подправленную бороду.
— Очень даже хорошо, — перебила я, — будешь нюхать себя, а вспоминать меня.
