Вдруг Ибрагим резко подсунул руки мне под пальто, быстро и легко приподнял меня, и я уже сидела у него на коленях, как пай-девочка. Так сидеть было удобнее, только моя попа упиралась во что-то твердое. Сначала я не обратила на это внимания, мало ли что у него спрятано в карманах. Но это твердое стало шевелиться подо мной само по себе, как маленький и беспокойный зверек. Я приостановила свои поиски и стала прислушиваться к тому, что происходит подо мной.
Ибрагим сидел с закрытыми глазами, вцепившись левой рукой в мое плечо, а правой в перила лестницы, и ногти на пальцах правой руки были белыми от напряжения.
Потом он начал двигаться взад и вперед, делая резкие поступательные движения в ровном и быстром темпе.
— По кочкам, по кочкам, по камешкам-кусточкам… — засмеялась я.
Ибрагим неожиданно остановился, открыл глаза и стал смотреть на меня так, как будто впервые увидел.
— Все, хватит. Теперь ты прятать будешь, — предложил он.
— Я же еще ничего не нашла, — удивилась я.
— Ну и что. Ты же еще только учишься. — Он улыбнулся одними губами и откуда-то из рукава достал монетку. — Вот она. Прячь скорее.
— А, какой хитренький. Глаза-то закрой и не подглядывай.
Ибрагим зажмурился, а я, для большей конспирации развернувшись к нему спиной, устроилась поудобнее. На этот раз его колени оказались у меня между ног. Куда же спрятать эту чертову монетку, подумала я, и тут же вспомнила, что в кармане пальто у меня есть дырка, и если сунуть в карман монетку, то она провалится за подкладку, и тогда этот дурак уж точно ничего не найдет.
Монетка беззвучно скользнула в карман, я, нащупав пальцами дыру в подкладке, продвинула ее вглубь, и она куда-то неслышно проскользнула. Довольная своей сообразительностью, я радостно захихикала:
— Все! Ищи.
— Сиди так и не двигайся, — сказал Ибрагим, — я буду искать с закрытыми глазами, на ощупь.
— Давай-давай, пошевеливайся, — веселилась я, — все равно ничего не найдешь.
Ибрагим снял с меня берет, и мои волосы, ни чем не скрепленные, рассыпались по плечам. Он зарылся в них лицом, и я почувствовала на своей шее его колючую щеку.
— Осторожнее там, — вскрикнула я.
— Я буду очень осторожным, — пообещал Ибрагим и снова задышал мне в шею громко и отрывисто.
Я заерзала у него на коленях и почувствовала странное, необъяснимое тепло в низу живота.
Ибрагим расстегнул на мне пальто, и его руки стали шарить по моей груди. Все это время его губы были прижаты к моему уху, и он, не переставая, спрашивал:
