И как можно жить без этого черного чудовища с таинственными кнопками, антенной, трубкой, в которую можно наговаривать всякие слова, и — о чудо! — где-то на другом конце Вселенной кто-то внимательный, прижимая к своей теплой щеке такой же бесчувственный агрегат, слышит тебя, понимает и отвечает взаимностью.
Но бывают дни, когда он уставится на меня своим одним-единственным зеленым глазом и молчит как Зоя Космодемьянская. Не нужна ты никому, старуха. Не нужна до такой степени, что никто не то что видеть, слышать тебя не хочет, на дух не переносит, на зуб не берет, пробу не снимает. Аминь.
Что такое электричество, мне уже объяснили. Это когда сперматозоиды ровными рядами по направлению к намеченной цели. А что такое телефонная связь? Что там бьется, вибрирует, шевелится и заставляет реагировать на происходящее горячо, призывно и трепетно? Говорят, что по телефону можно даже заниматься сексом. Садятся двое на разных краях земли, страны, города, села, деревни или просто отдельно взятого дома и затевают разговор типа:
— А я вот сейчас как расстегну себе это…
— А я вот как тоже сниму с себя то…
— А они у меня такие большие…
— А у меня какой…
— А я вот как умею…
— А я хочу в этом участвовать.
И получается, говорят. И происходит. Взрываются вместе в обоюдоостром оргазме. Чудеса!
Но мы псковские, мы с Урала, нам таких кружевных тонкостей не понять. Нам что-нибудь попроще, слов каких-нибудь типа «Твои глаза как два гестаповца…»
Но это так, лирическое отступление.
Звонила Юлька:
— Ну что, зараза, отбила все-таки мужика?
Она была в своем репертуаре. Откуда только все знает?
— И откуда только ты все знаешь? — поинтересовалась я.
— От верблюда. Давай колись по-хорошему, а то я тебя по-плохому заставлю.
— Хотела бы я это видеть.
— Ладно, не выеживайся. Рассказывай, а то у меня все внутри горит от интереса.
— А ты водички попей.
— Слушай, я тебе своего мужика отдала совершенно безвозмездно, не сомневаясь, что ты воспользуешься раз в пятилетку предоставленной возможностью от души потрахаться, а ты отвечаешь мне черной неблагодарностью, не звонишь, не делишься и лишаешь удоволетворения за тебя порадоваться.
— Мать, ну и речь! Я просто заслушалась.
— Убью тебя, пока молодая.
— Умрешь неудовлетворенной.
— Ну, все, хватит. Или ты… или я кладу трубку.
— Ладно, не сердись. Спасибо, конечно, за твоего мужика, но лучше бы его не было.
— Что так? Не понравился?
— Да в том-то и дело.
— Влюбилась, что ли? — охнула Юлька.
