Берта усмехнулась, но шага не замедлила…
Константин видел, как Изольда Бездыханная скрылась в одной из гримерок. Он выждал, когда рядом никого не было, и постучался.
— Да-да? — раздался из-за двери низкий хриплый голос. Странно… Вроде бы никого кроме примы там быть не должно. Константин поколебался пару секунд, затем толкнул дверь и вошел.
В гримерке действительно находилась только Изольда Бездыханная, но это была совершенно другая гусыня, ничем не похожая на несчастную Лауру. Актриса развалилась на диванчике, выражая снисходительное презрение ко всему миру, а в правом крыле она держала мундштук, из которого торчала наполовину выкуренная сигарета. Рядом с диванчиком на столике стояла бутылка коньяка и пара рюмок, одна из которых была наполнена.
— Что угодно? — поинтересовалась Изольда тем самым, поразившим Константина, хриплым низким голосом.
— Вот. Цветы, — с видимым усилием выдавил из себя шокированный кот.
— Спасибо, — равнодушно отозвалась прима. — Положи на стол и ступай.
— Ага, — ответил Константин, но выполнять приказ не торопился. Это не входило в его планы. Поэтому он топтался на месте, не зная, что предпринять.
— Что-то еще? — лениво спросила Изольда и сделала глубокую затяжку.
— Извините, но… ваш голос…
— Ты хочешь сказать, что он, — гусыня перешла на высокий тембр вечно удивленной Лауры, — не похож на этот?
— Да…
— Годы тяжелых тренировок, мальчик, — объяснила Изольда прежним басом. — Я же актриса.
— Для меня это, признаться, несколько неожиданно, — сказал Константин. — Вообще-то, я не театрал.
— Вот как?
— Да. Собственно, я сегодня впервые в театре.
— Ты подумай… — бесстрастно произнесла гусыня.
— И вы знаете, такой шок! Это оказалось так… так… потрясающе! А вы… вы просто… у меня нет слов! — Константин кривил душой. Слова запросто нашлись бы, но он решил, что их отсутствие продемонстрирует его восторг красноречивей.
Изольда издала тоскливый вздох.
— Ясно. Поди сюда, мальчик. Выпьем.
— Ага, — Константин сел на стул напротив примы, выпрямив спину и сложив лапы на коленях. Изольда налила коньяк во вторую рюмку.
— Ну, за искусство! — она залпом проглотила содержимое своей рюмки. — Значит, спектакль тебе понравился?
— О да! Это великолепно! — воскликнул Константин.
— Гадость, — сказала Изольда.
— Простите? — удивился кот.
— Спектакль — гадость, — пояснила прима. — Пьеса — туфта, постановка — позор.
Константин растерялся.
— Но… а как же вы?
— Я и спасаю этот стыд от полного провала, — заявила Изольда.
