Бедняга!
Свернув с Большого канала в какой-то узкий водный переулок, а затем – еще в один, они наконец оказались возле Ка-Мунетти.
– Ах, Венеция! – оглядываясь по сторонам, протянул выбравшийся из каюты Джеймс. Зрелище было невеселым – дома и гондолы казались лишь темными силуэтами в серой дождливой мгле. – Отличное место, надо сказать. Для сырости.
Его слуга Седжуик пробормотал что-то в ответ. Это был невысокий паренек – настолько неприглядный, что люди старались не замечать его. И это было их первой ошибкой, а порой и последней.
– Что ты сказал, Седжуик? – переспросил Джеймс.
– Я сказал: «Как мне хочется оказаться в Англии», – отчетливее проговорил Седжуик.
– Кому бы не хотелось? – пожал плечами его хозяин. Конечно, в Англии еще холоднее, да и солнца там не больше, но это же Англия, в конце концов, а не очередная чертова страна, полная иностранцев.
Впрочем, Джеймс здесь не был полноценным иностранцем. Его мать состояла в родстве с доброй половиной известных итальянских семей, и ее предки были не менее знатны, чем предки его отца, лорда Уэствуда.
Однако Венеция – это не Италия.
Венеция – это… Венеция.
Гондола остановилась около водных ворот, и Джеймс посмотрел на дом на противоположной стороне канала. Ее дом.
А она – это Франческа Боннард, дочь бессовестного мошенника, покойного сэра Майкла Сондерса; бывшая жена так называемого столпа нравственности лорда Элфика, в настоящем – самая дорогая шлюха в Венеции.
Может, кто-то бы возразил, что последний титул нынче не был слишком большим достижением, каким был бы, скажем, три века назад. Ведь Венеция прославилась на весь свет в последние десятилетия. А эта Боннард имела репутацию самой дорогой потаскухи не только в Венеции, но, возможно, и во всей Италии и, очень возможно, на всем материке.
Вот только какими ветрами королеву куртизанок занесло в Венецию – вот в чем вопрос… Легендарный город обнищал, множество знатных семей покинуло его, а ручеек стремившихся сюда гостей совсем обмельчал.
Почему она не осталась в Париже, где три или четыре года назад достигла небывалой славы и где могла выбирать себе жертвы среди многочисленных представителей знати? Или почему она не в Вене? Или, на худой конец, не в Риме, не во Флоренции?
Рано или поздно он обязательно ответит на эти вопросы. Лучше бы как можно раньше. Потому что у него есть планы, которые она нарушила.
Джеймс забрал изумруды у Марты Фейзи и вернул их настоящему владельцу. В благодарность за то, что британское правительство оказало ему эту маленькую услугу, владелец подписал один очень важный договор. Джеймса он тоже наградил, причем весьма щедро.
