– Два со сливками, один чёрный! – возвестила она. – Просто молоко стояло у консьержки внизу. Масло сегодня слишком мягкое. Доброе утро, мои дорогие во множественном числе.
Двигаясь между диваном и роялем, устанавливая поднос на зыбкой куче бумаг, покрывавших письменный стол, она была ловка и приветлива, как подобает благовоспитанной девице. Наполнив чашки и раздав тосты, Эрмина уселась боком на подлокотник родного гнёздышка.
– Хорошо спала, Алиса?
Алиса с улыбкой кивнула. Она с удивлением изучала пижаму Эрмины – персидские брюки из розоватого креп-сатена, пояс с шёлковой бахромой, вставку из кружев рыжеватого цвета, сквозь которые просвечивала её смуглая грудь крашеной блондинки… На босой ноге Эрмины покачивалась розовая домашняя туфля с большим серебряным цветком.
– Подумать только, и всё это обошлось всего лишь в тридцать девять франков, – заметила Алиса.
Маленькие и бледные ушки Эрмины, виднеющиеся из-под её пепельно-белокурых волос, заалели. Она бросила на сестру суровый взгляд, молча собрала пустые чашки на облупленный лаковый поднос и вышла.
– Как видно, шутки тут больше не в чести, – сказала Алиса Коломбе. – А она ведь такой не была. Но господин Уикэнд, он-то ведь остался прежним?
– Да. Но Эрмина уже не та. По-твоему, это прилично, что она знакома с госпожой Уикэнд? А я скажу: если две женщины, которым лучше бы не знать друг друга, водят знакомство – это безнравственно.
– Ты часто изрекаешь подобные бессмертные истины, моя Чёрная Голубка? Что ты-то сама знаешь о безнравственности?
В смехе Алисы звучало чувство неподдельного уважения, которое вызвала у неё сестра. В ответ та бросила на Алису взор, исполненный ребяческой честности, свойственной душам, не способным унизиться или ожесточиться.
– Слушай, Алиса, сейчас договоримся так. В твоём распоряжении туалетный столик, ванну уступи мне, я опаздываю.
– К чему торговаться! Уступаю тебе всё. Я приму ванну у себя дома. Где будем обедать? Здесь или в городе?
Большая Коломба в отчаянии развела руками.
– Два урока на Валь-де-Грас, хоровой кружок в половине третьего на самой окраине Отёйля… Как же ты хочешь, чтобы я… По пути у меня есть закусочная.
– А Эрмина?
– О, малышка не обедает дома. Работа не позволяет… по её словам. Так что ты будешь в одиночестве.
– Ну, уж мне-то есть чем заняться! – сказала Алиса важным тоном, пытаясь скрыть разочарование. – Консьержка по-прежнему поднимается сюда в полдень? Я бы хотела заплатить ей за уборку.
