«Загубник! — мелькнула тающая мысль. — Отпусти загубник!..»
Челюсти, сведенные то ли холодом, то ли страхом, сдавили загубник так, что кислород едва цедился. Орест разжал зубы, и словно живительный эликсир хлынул в легкие. Спина Грюнбаха быстро приближалась. «Вервольф» неожиданно обернулся и резко потыкал большим пальцем вверх — «всплывай!». Не дожидаясь ответного сигнала «понял», Грюнбах взмахнул ластами и круто пошел к сводам тоннеля. Орест на всякий случай выставил ладони, опасаясь удара о бетон, но руки вдруг выскочили из воды и оказались в воздухе. Еремеев с радостью стянул маску. Сквозь резину гидрошлема глухо пробивался голос Грюнбаха.
— Сделаем передышку… Здесь воздушная подушка. Дальше уже такого не будет.
Он направил фонарный луч в лицо напарника. Орест сощурился. Грюнбах прикрыл свет ладонью.
— Послушай, парень, — неуверенно начал он. — У меня к тебе разговор… Ты ведь хочешь жить и дышать нормальным воздухом, а не этой дрянью?! Я тоже хочу много воздуха… Много… Я видел тебя в подвале ратуши в форме русского офицера. Ты разбирал с помощниками архив магистрата… Я бы мог швырнуть в подвал гранату, и дело с концом. Но я… не хотел убивать. Я только открыл воду… Кажется, вы все выбрались… Я не убил ни одного русского! Я был здесь инструктором по подводному снаряжению… Я не стрелял и не взрывал… Скажи мне, меня не казнят? Я хочу жить и дышать… Мы можем выйти на поверхность через штольню… Она рядом, метров через сто… Ты подтвердишь им, что я никого не убивал? Ты гарантируешь мне жизнь?!
Грюнбах уже не спрашивал, он молил взглядом.
Орест покусывал немеющие губы. Открыться? Что, если провокация? Если испытывает? Немец отстегнул от пояса сумку с миной. Он осторожно выпустил из пальцев ремень, и сумка ушла на дно тоннеля. Туда же он отправил и тяжелый водолазный нож, окованный медью.
— Я знаю Вишну. Он коварен, как тысяча дьяволов. Мина взорвалась, едва бы я дотронулся до часового механизма… Именно так он отправил к праотцам Хаске. Я сразу понял, что он повел двойную игру, когда признал в тебе этого… Как его? Лозовски… Ты такой же Лозовски, как я гросс-адмирал Дениц. Не так ли?
— Так! — отшвырнул болт Еремеев. — Я обещаю сделать все, чтобы тебе оставили жизнь. Слово офицера!
Грюнбах сделал несколько глубоких вздохов. «Подушка» была слишком мала, чтобы вдоволь насытить легкие двух человек.
— Значит, так, — не стал терять времени Грюнбах. — Штольня охраняется вашими людьми. Ты должен вынырнуть первым и крикнуть что-нибудь на русском…
