Этого уже было бы достаточно — унизительного выставления напоказ немолодого тела. Но этим дело не ограничилось. Под животом непристойно краснела чудовищная рана, из которой уже не текла кровь, однако успевшая испачкать белую кожу и натечь на стол. Маартенс быстро закрыл глаза, стараясь перевести мысли на что-нибудь другое.
На лестнице за его спиной послышались шаги. Потом на лестничной площадке показалась высокая женщина с золотисто-медовыми волосами, стянутыми в подобие конского хвоста, и в приталенном синем костюме. У нее было неулыбчивое, но безмятежное круглое лицо, синие глаза затенялись темными прямыми ресницами. Она была необъяснимо прекрасна, а из-за отсутствия косметики казалась слабой и беспомощной. Маартенс обернулся к бригадиру Марийке ван Хассельт, одной из своих двух командных координаторов.
— Что у тебя есть, Марийке?
Из кармана жакета Марийке достала блокнот:
— Владелец дома — доктор Питер де Гроот. Он работает в университете. Читает лекции по экспериментальной психологии. Три года назад развелся. Живет один. Каждый второй уик-энд его навещают дети-подростки. Они живут недалеко от Гааги вместе с матерью, его бывшей женой. Тело нашла сегодня утром уборщица. Она пришла в обычное время, ничего особенного не заметила, потом поднялась сюда. Заглянула в кабинет… — Марийке показала на дверь. — Она говорит, что сделала пару шагов внутрь, но потом бросилась вниз и позвонила нам.
— Это она у дверей с офицером в форме?
— Да. Она не захотела оставаться в доме. Не могу сказать, чтобы я винила ее в этом. Пришлось беседовать с ней в машине. Том прислал кое-кого, чтобы поспрашивали соседей.
Маартенс удовлетворенно кивнул, одобряя действия второго координатора.
— Потом побывайте в университете, разузнайте побольше о докторе де Грооте. Криминалисты еще тут?
Марийке кивнула:
— Патологоанатом с ними. Ждут, что вы им скажете.
Маартенс отвернулся:
— Пусть войдут. Придется подождать, пока они тут все осмотрят.
Марийке заглянула в комнату, когда он двинулся к лестнице:
— У вас есть какие-нибудь предположения о причине его смерти?
— Я вижу только одну рану.
— Я тоже. Но, похоже…
Маартенс кивнул:
— Крови как будто мало. Наверно, его кастрировали, когда он умирал. Послушаем, что скажет патологоанатом. Ну, а пока можно лишь утверждать, что его смерть не была естественной.
Марийке посмотрела на мрачного босса и удостоверилась, что тот не шутит. За два года совместной работы она редко видела, чтобы он улыбался. Другие копы пытались защититься от реальности с помощью черного юмора, и она тоже была бы не прочь последовать этому, чтобы чувствовать себя спокойнее. Однако Маартенс как раз не желал, чтобы его команда чувствовала себя спокойно. Что-то подсказывало Марийке, что это жуткое дело будет посложнее остальных и им понадобится куда больше сведений, чем пока предполагает скупой на слова Маартенс. Она смотрела ему вслед, и у нее тяжело билось сердце — под стать его тяжелым шагам.
