Главное: после его рождения, Мария, его мать, успокоилась, часто стала поститься, была до конца жизни верна своему мужу Франьо. Даже сам Иосип, впоследствии узнав про похотливые похождения своей матери, ничуть на нее не обиделся. Он, обнадежив себя подобным историческим фактом, даже в душе был рад тому, что его настоящий отец неизвестен. В этом деле неопределенность и таинственность лучше всего. Мол, крути и верти своим происхождением как хочешь. Если бы дети выбирали себе родителей сами, то многие взрослые навсегда остались бы бездетными.
И все же, что за сексуальный ураган пронесся тогда по сердцу Марии, матери Иосипа Броз Тито, она сама так и не поняла до конца своих дней. Она, молча и грустно вспоминала минувшую бурю, но так и ничего не поняла. И никто это не понял. Это выше человеческого разума.
Когда все становится на свои места, выясняется, что это-памятник.
Глава 2
1908-й год. Тюремная жизнь Иосифа Сталина.
На прогулке СИЗО - распределителя московской Бутырки, взад вперед ходили двое узников.
- Ну что, Мешади, скоро на мокруху пойдешь, на дело святое так сказать, нет?
- Посмотрим, не знаю еще, как решат, так и будет.
- Тебя ждет хорошее дело, грузина там какого-то по - моему кончить надо. Я слышал об этом. Тем более у себя на Родине, в Баку. Это же жизнь, красота. Расскажешь потом, лады?
- Хорошо.
Сзади них перешептывались молодые каторжники:
- Смотрите, скорее, сюда, взгляните на него! Вот он идет. Это сам Мешади. Постарайтесь запомнить его внешность.
Вы слышали о том, как Сталин сидел в бакинской тюрьме? Ведь это история, это было, это не моя фантазия. Сталин отбывал срок в бакинской тюряге, это факт. И слухи об этом до сих пор ползут в Баку. Он вообще любил Баку, часто приезжал в этот город. Однажды на вопрос царского инспектора, ''что тебе нужно здесь, в Баку?', Иосиф Джугашвили ответил: ''мне полезен нефтяной воздух''. Но существует еще одно предание, которое возможно заставит нас уважать Сталина еще больше. Кто знает?
Эти подробности служат лишь введением к предлагаемому произведению, к самой истории, которую я сейчас опишу. Хотите послушать?
Баку, 1908-й год. Баиловская тюрьма в Баку в то время снаружи утопала в олеандрах, эти цветы окружали ее со всех сторон. Романтичный запах распространялся уже на расстоянии. Аромат приятный, да еще смешанный с морским воздухом, и вид такой необычный. Все кругом такое душевное, старинное, розовое. Когда на кровь упадет немного слез, каким все становится розовым. А внутри тюрьма пахнет тюрьмой. Наверное, во всех тюрьмах планеты запах один и тот же: запах печали, страданий, горя и разлук. Будь хоть это Венсенский замок или Лефортово. И вот в этой тюрьме работал в те годы полковник городской жандармерии, начальник оперативной части тюрьмы Виктор Степанович Крылюк. Он был бакинец, с Кишлов (бакинский пригородный поселок). Ему было около 50-ти лет, был женат, имел взрослую дочь, и глухонемого от рождения сына. Это было для него страшным горем. Больной сынишка часто грустил, как, наверное, такие же глухонемые, которым не нужны слова, которые все понимали взглядом. Сердце Виктора Крылюка обливалось кровью. Поэтому он весь погружался в работу, чтобы хоть как-то забыться, затеряться, отвлечься. Говорил и думал только о работе, о службе.
