- Да, говорить ты можешь. Но деньги я у тебя не возьму. Не знаю, хороший ты или плохой, мне без разницы, но ты образованный. Мне это нравится. Я тебе тоже кое - что скажу. (Засучил рукава) Не пара он тебе, этот сукин сын (плюнул в его сторону, и кажется попал). В тебе порода чувствуется, а от него грязью несет. Я ненавижу христиан, от них плохо пахнет. И руки у тебя благородные, белые, видно, что пишешь много. Но запомни! Я могу уступить один раз, даже ради тебя. Но чтоб это было в последний раз. В следующий раз никаких просьб. Ты понял? (В его голосе зазвенела сталь).
- Да, понял, Мешади, тяжело вздохнул Расул-заде.
Повернувшись, он исчез. Именно исчез, так как Мамедэмин захотел посмотреть ему
вслед, но ничего не увидел. "Призрак он, что ли?", подумал про себя. В общем, Сталин остался жив. Странно, убийца был, а трупа нет. И такое бывает.
На этом бакинская тюремная эпопея Иосифа Джугашвили закончилась. Через пару месяцев его этапировали в Вологодскую губернию. Правда, в марте 1910-года судьба его опять вернула в Баку, в баиловский каземат. Но то ли он стал более матерый, то ли побег Мешади Кязыма из колонии, обеспечила Кобе спокойную жизнь бакинского политического узника. След Мешади Кязыма простыл. Иногда бумеранги не возвращаются, они выбирают свободу.
ЭПИЛОГ
Во дворе, на лавочке перед домом сидел полковник Крылюк. Он тихо, мирно сидел на скамеечке со своей женой, и также спокойно и умиротворенно о чем-то с ней говорил. И жена тоже с ним мило беседовала. Они даже не говорили, а ворковали между собой, как голуби. Оба разголубились. Иногда у Крылюка появлялась отрыжка, сопровождаемая мерзким запахом изо рта. Жена на это реагировала привычно сдержанно. Перед ними играл маленький Степан. Он иногда поглядывал в сторону родителей и улыбался. Он ничего не слышал. Он не мог слышать, как недалеко от них проехала бакинская конка, был слышен конский топот и небольшой гул ее пассажиров. Были слабо слышны гудки кораблей. В соседнем дворе устало лаяла собака. Было все тихо, гладко. Нарушил тишину Крылюк, тихо, почти шепотом произнес:
- Надоело, на пенсию хочу.
- Правильно, давно пора.
- Мать, сделай милость, когда я умру, напиши на моей могиле всего два слова: ''Он старался''. И все, больше ничего. Лады?
- Заткнись и отстань. Урод!
В этот момент к ним подошла их дочь со своим женихом, Василием Булановым. Вася давно уже приударил за дочерью своего начальника. Он строил карьеру. Жена Крылюка быстренько вбежала домой ставить самовар, за ней в дом вошли дочь с Василием. А Виктор Степанович хотел остаться один. Он тихо и спокойно посмотрел вслед своему будущему зятю, заговорил сам с собой, причем заговорил не совсем тихо, губы его заработали, и сын Степка начал смотреть на отца, потом по сторонам, мол, с кем это отец тут говорит. А отец говорил: "эх, молодость, молодость. Дети вы еще. Живите, работайте. Жизнь становится лучше, вам будет гораздо легче, чем нам. А благословение наше вы обязательно получите. (Он говорил без горечи в душе, без обиды). Где она, моя молодость? А, где? Да я и не огорчаюсь, я прожил хорошую жизнь. Повидал и радость и счастье. Хотя тюрьма, конечно, выжала все мои соки. Тюрьма, это ж как открытый саркофаг или гробница без крыши. Это стеклянная могила, где все видно. Но не это я хочу сказать, нет. Просто я уже устал, от жизни устал. Хочу просто подышать и посидеть на лавочке. И все, более ничего не желаю. Как говориться, здравствуйте пожалуйста, госпожа старость, прощайте пожалуйста, госпожа бессмысленная жизнь. Какой-то поэт хорошо сказал:
