И она без запинки прочла весь отрывок, именно так, как сказал Федя, – тепло, но бесталанно.
Елена и Вера были поражены Стасиными ответами. Они так бурно радовались, что Агриппина Федоровна дважды сделала им замечание.
– Хорошо, – сказала Агриппина Федоровна Стасе и, обратившись к Павлу Георгиевичу, спросила:
– У вас есть вопросы?
– Есть. Скажите, Ночка, кто такие передвижники и чем они замечательны?
– Это художники, – смущенно ответила Стася и с огорчением подумала: «Это же не по программе!» Больше она ничего не знала о передвижниках.
– Какие ты знаешь произведения Пушкина, переложенные на музыку? – спросила Агриппина Федоровна.
– «Евгений Онегин», «Русалка»… – сказала Стася.
– Еще?
Больше она не знала, и мгновенно радость ее померкла, снова учение показалось ей мучительной обязанностью.
На глазах у Стаси выступили слезы.
Агриппина Федоровна, казалось, поняла душевное состояние ученицы.
– Садись, – поспешно сказала она.
К часу закончились экзамены первой смены. Класс ликовал. Из тринадцати учениц никто не получил тройки.
Вера и Елена догнали в коридоре сияющую Фадееву.
– Стася-то! Стася!
Агриппина Федоровна, обращаясь к Вере, сказала с усмешкой:
– Не надо было и чернила проливать.
Вера смущенно опустила голову.
От станции до колхоза «Искра» было еще шестьдесят километров. Агриппина Федоровна решила этот путь с кружком совершить на машине. Со станции она позвонила в «Искру», и, несмотря на разгар сенокоса, председатель колхоза пообещал ей вечером выслать машину. По телефону же она договорилась с шофером ждать его за станцией возле леса.
Они остановились в распадке, на берегу речки Курмы, пообедали и разбрелись по лесу. Девочки и мальчики собирали еще не созревшую малину и уверяли, что она необычайно вкусна.
Агриппина Федоровна никуда не пошла. Она сидела на разостланном на траве, между мешков и корзинок, пальто и, ничего не делая, наслаждалась прохладой и чудесным воздухом. Возле нее лежал ворох белых грибов – молодых крепышей, в коричневых шапочках, с толстыми ножками. Их, неизвестно зачем, притащила в подоле Елена и высыпала к ногам Агриппины Федоровны. Теперь Елена бродила в зарослях берегов Курмы. По заказу Стаси на взгорье Вера пела романс «Выхожу один я на дорогу», и ее небольшой, но приятный голос звучал здесь как-то особенно сильно. Внизу, у реки, ее заслушалась Агриппина Федоровна, а на горе остановился мальчик-пастух и стоял недвижимо.
По лесу за Стасей по следам ходил Чернилин. Со Стасей он всегда был непривычно молчалив. Она обращалась с ним, как с младшим, ласково и снисходительно. Чернилину это было обидно, но он терпел и молчал.
