– Я не боюсь, я… – сказала Дина и не договорила. Она не решилась сказать, что до самых ворот ее провожал Костя.
– Вот жизнь какая, Диночка, – жалобно заговорила Ольга Семеновна. – Ни света, ни керосина… Хлеб достать – полдня потерять надо. А бомбежки с ума сводят.
Дина кивнула головой, соглашаясь с грустными доводами Ольги Семеновны, но глаза ее по-прежнему смотрели оживленно.
Ольга Семеновна вздохнула и подумала: «Ну, молодежь пошла, ничего не понимает».
– Уж сдавались бы лучше, – с раздражением сказала она, – разве устоишь против такой силы?
Слова эти поразили Дину.
– Как сдаваться, Ольга Семеновна? – растерянно спросила она.
– Да так. Людей-то сколько погибло, подумать страшно. Ты думаешь, отец твой вернется?
Глаза Дины наполнились слезами, она молчала, опустив голову.
Распустив толстые, бесформенные губы, Игорь слушал слова матери.
– Ну уж, мама, так жестоко говорить! – вступилась за Дину Кира. – Может, и не убьют Иннокентия Осиповича.
– Он свою власть защищает, ему и голову сломить любо, – упрямо сказала старуха.
В словах ее Дина почувствовала злобу и невольно вспомнила день своих именин, восторженные взгляды Ольги Семеновны, которые она бросала на отца, ее льстивые слова… «И тогда она носила камень за пазухой», – подумала Дина.
Кира положила ей на колено белую, изнеженную руку с золотым кольцом на пальце и горячо заговорила о том, что она нисколько не боится немцев.
– Одна знакомая девушка рассказывала мне, что они даже целуют дамам ручки! – с увлечением закончила она.
Дина ничего не сказала. В ней поднялась злоба. Ей захотелось скорее уйти отсюда.
Она встала и обратилась к Ольге Семеновне:
– Мама просила у вас нашу мигалку…
– Мигалку? Ах, да я и забыла, – отозвалась Ольга Семеновна, тяжело поднялась со стула, взяла с подоконника маленькую самодельную мигалку и подала Дине.
– Спасибо. Я пошла, – не глядя ни на кого, сказала Дина и шагнула к дверям.
– Да ты сиди, Диночка, мы проводим тебя, – оставляла ее Кира.
Но Дина почти выбежала на улицу, с трудом сдерживая гнев и слезы обиды.
Она толкнула плечом проходившую мимо высокую, толстую женщину и не заметила этого.
– Дороги мало, девочка? – низким, почти мужским голосом сказала женщина.
– Семеновна! – крикнула Дина с такой радостью, что та от удивления остановилась.
– Дина! Ты чего тут делаешь?
– Семеновна, как я рада, что вас встретила!
– Да ты чего радуешься так?
– Семеновна, я была сейчас у Петерсон. Вы знаете, они какие… – И Дина слово в слово пересказала старухе только что происшедший разговор.
